ПРОКЛЯТЫЕ ГЕНРИХИ И ПОДАВЛЕННЫЙ ВИНОГРАД
Не хочется повторяться, но придется сказать снова: да, ехать по Лотарингии скучно. Но здесь есть холмы и реки, и есть возможность время от времени с любопытством поглядывать в окно. В общем, Лотарингия скучна своим ландшафтом по сравнению с Эльзасом, но впереди регион Шампань-Арденны, который предполагает полное отсутствие какого-либо рельефного разнообразия, если вы за каким-то внезапным интересом не рванете на север региона. Так что, коли уж пришлось заплатить 44.3 евро (на тот момент примерно 2150 рублей) за переезд в один из самых французских регионов, то надо успеть посмотреть в окно до выезда из Лотарингии.
Достаточно долго в этом коротком путешествии в качестве сопровождающего увивается Мозель. Рейн, конечно, река более известная (не в последнюю очередь по политическим причинам), но Мозель, будучи притоком, готов дать ему фору в плане красоты.
Удивительно, но главное достоинство реки — не рыба (которой, к слову, там с избытком) или судоходство (хотя Мозель судоходен вплоть до верховий), а виноград. Разве кому-нибудь придет в голову славить рыбу, когда есть вино из Мозельской долины? Если только спьяну.
И попрощайтесь с невысокими, но местами скалистыми холмами, потому что вскоре холмом будет считаться выпуклость ландшафта, напоминающая грудь нулевого размера и украшенная сельским пейзажем.
Что-то вроде такого:
Пока за окном не происходит ничего интересного, самое время поговорить о скучных вещах, т.е. об административно-территориальном делении Франции и регионе Шампань-Арденны.
С 1 января 2016 года после укрупнения регионов континентальная Франция делится на 12 регионов (если не считать за континентальный регион Корсику), которые в свою очередь состоят из департаментов. Департаменты бьются на округа, те рубятся на кантоны, а самая мелкая единица — коммуна (этих самых коммун во Франции больше 36 тысяч). Матрешка, не вари! Регион, о котором идет речь сейчас называется весьма пространно: Эльзас-Шампань-Арденны-Лотарингия со столицей в Страсбурге. Если тенденция не прекратится, то скоро французам нечего будет укрупнять и придется сливаться в регионы соседним странам (как вам понравится регион Франция-Андорра-Испания?). Но так было не всегда, в 2014 году, когда происходила описываемая поездка, укрупнение еще не произошло, и Эльзас, Лотарингия и Шампань-Арденны были отдельными самостоятельными административно-территориальными единицами.
«Бургундия, Нормандия, Шампань или Прованс…» — примерно так пел Михаил д’Артаньян, поскрипывая седлом. Текст этой песенки, прославляющей Гасконь, намекает, что и Шампань-Арденны ранее не произносились вместе. Так оно и есть: Арденны — это название одного из департаментов региона. Да, пожалуй, без истории никак не обойтись.
Шампань от момента заселения старше Христа, поэтому поговорить есть о чем. До прихода на эту землю цивилизации в виде римских легионов здесь, как подсказывают советские контурные карты, располагалась Галлия. Галлия была многонациональной страной, но союз этих мелких народцев сложно было назвать нерушимым. Масть держали лингоны, сеноны и ремы — вполне оседлые племена, занимающиеся сельским хозяйством, но имеющие достаточно средств, чтобы содержать и хорошо обученную национальную гвардию. Юлий Цезарь был мужиком суровым, конечно, но не дураком, поэтому он попросту договорился (предоставив привилегии, освободив от налогов и разрешив строить мечети) с этой троицей, сделав их союзниками, и руками местных простофиль (плюс звонкое римское оружие) размазал к 51-му году до н.э. печень оппозиции — скеванов и свевов — по асфальту. Названия у местных народцев были, конечно, дикарскими, но благодарные французы увековечили три галльских народа (предварительно облагородив звучание) в именах городов: лингоны — Лангр, сеноны — Санс, а главный город ремов изначально назывался Дурокорторум, но о нем речь пойдет в следующих частях, поэтому пока оставим этого Дуремара в покое. Впрочем, все уже догадались, что город ремов стал называться Реймс.
Несколько столетий на территории Шампани (название, кстати, притащили с собой именно римляне, называвшие эту землю на латыни «Кампанией», т.е. «равнинной местностью») была тишь и гладь: местные выращивали римский виноград и неблагодарную скотину (с которой сдирали на продажу шкуру), а попутно охраняли восточные границы от нагловатых соседей. Но примерно с III века сюда потянулись христиане, решившие, что региону недостает еще и божьей благодати. Увы, вслед за религиозными фанатиками потянулись бургунды, вандалы и прочие варвары. Ситуация накалялась.
И грянул гром.
Хорошо лететь на лошади по равнинной местности. Особенно после гор. И еще особеннее, если тобой руководит Аттила. Гунны хлынули на равнины Шампани косматой чумой. Аттила не признавал дипломатии. Единственными инструментами переговоров были меч и лук. V век принес разорение и смерть, но в 451 году Флавий Аэций положил конец безобразию. Битва была знатной. Во чистом поле сошлись две армии: с одной стороны гунны под предводительством Аттилы, с другой — римские легионы Аэция и вестготы короля Теодориха. Аттила понес более крупные потери и откатился на заранее подготовленные позиции, окружив себя повозками. С «нашей» стороны урон был меньше, но предводитель вестготов Теодорих I, решив, что после чарки мельдония стал неуязвим, полез в самое пекло и в суматохе кто-то «засунул ему под ребро». Теодорих отвлекся, засопел и умер. Сынок Теодориха, в срочном порядке избранный новым королем вестготов — Торисмунд — тут же развернул свое войско и поскакал в Тулузу, чтобы помешать любимым братьям начать немедленную борьбу за, как им казалось, освободившийся трон. Надо заметить, что зря суетился Торисмунд: через два года кровная братская любовь настигла его. Приболевший Торисмунд, конечно, пытался сопротивляться кровопусканию и даже сумел прихлопнуть скамейкой хирурга, двух фельдшеров и грудастую медсестру, но с кровью и жизнью пришлось расстаться. Всё, не отвлекаемся. На Каталаунских полях обалдевший Флавий Аэций наблюдал, как в одну сторону удаляются вестготы, а в другую — засобиравшийся в дорогу Аттила. Предводитель гуннов отправил в путь последний обоз, посмотрел с невысокого холма на римского полководца и в первый момент хотел было уже повернуться к тому тылом и стянуть до колен штаны, но передумал, хитро подмигнул, послал воздушный «чмоки» и удалился в сторону Северной Италии. Шампань выдохнула.
Пока римляне гонялись за Аттилой и зализывали раны, нанесенные варварами, Шампань оказалась лакомым и почти беззащитным кусочком. Король франков Хлодвиг не стал долго мять нежные части тела и оперативно завоевал родимую, сделав ее навеки французской. Здесь, в шампанском Реймсе в 498 году Хлодвиг принял крещение, чем определил сакральный характер города, региона и бросивших якорь скреп. С тех пор Реймс стал традиционным местом коронации франкских, а потом и французских королей.
В VI веке Шампань стала герцогством. Первым герцогом стал гражданин Луп, которого благополучно укокошили в 584 году. Его сын (Квинтрио) едва не погубил Шампань в 598-м, открыв роток на Нейстрию. Квинтрио получил по сусалам от малолетнего королька Нейстрии Хлотаря Второго и спешно отправился… Вот тут историки расходятся во мнениях. Одна сторона утверждает, что глуповатый герцог вдарил по шпорам и скрылся швейцарских Альпах, основав первую в мире фабрику по производству шоколада. Но куда более вероятной представляется версия их оппонентов, заверяющих, что Квинтрио отправился прямиком на небеса с тяжелой руки королевы Брунгильды, заправляющей малолетним корольком Нейстрии. Так или иначе, но Шампань легла под ноги нейстрийцев. И эти ноги изрядно по ней оттоптались. Мужская часть населения была почти полностью перебита, а женская — пере… В общем, женскую часть и детей увели в плен.
После такой зажигательной вечеринки Шампань приходила в себя около сотни лет. «Восстань!» — сказал ей новый герцог в 690 году, и она восстала из руин. Дело в том, что новым герцогом был назначен Драгон, сын Пипина Геристальского, который сумел покорить себе не только Нейстрию, но и Бургундию, став единым королем всего франкского государства. По поводу этого знаменательного события бухали в Шампани долго и качественно, но у Драгона печень оказалась не железной, и опять пошла морока про коварных родственничков.
Метелились ребята от души до тех пор, пока всех не поборол Пипин Короткий, используя преимущество низкого центра тяжести. Мало ему было занять главную руководящую должность и основать королевскую династию Каролингов, так он еще и герцогства отменил. Шампань не особенно возражала, став весьма спокойным и процветающим содружеством нескольких графств. Особенно вольготно стало при Карле Великом, который любил посещать местные виноградники. А и в самом деле, разве плохо приехать, встать посреди виноградника, тяпнуть бутылку-другую шампанского, закинуть в рот пару виноградин, ущипнуть за выпуклость селянку и удовлетворенно подумать: «Я — король!»
Так бы оно и продолжалось, если бы во время великого раздела Европы между тремя внуками Карла Великого — Карлом Лысым, Людовиком Немецким и Лотарем — Шампань не поставила весь банк на Лотаря. «На красное — двадцать тысяч!» А надо было на черное. В битве при Фонтене в 841 году Карл и Людовик надрали Лотарю задницу и закатали в грунт большую часть шампанской знати. По Верденскому договору Шампань вошла в Западно-франкское королевство, а потом вместе с ним отдалась Карлу Лысому. Лысый не слыл среди братцев ни самым умным (эта роль отводилась Людовику), ни самым сильным (таковым считался Лотарь), но оказался тертым калачом, уцепившись в свое, как в награбленное. Кто только ни пытался отжать у него Шампань (а то и все остальное): сюда приполз Пипин (племянничек), сюда регулярно наведывались норманны, даже брат Людовик пытался сунуть свой нос в угодья Карла. Но каждый раз Лысый отстаивал свою собственность, которая к началу X века больше напоминала битую посуду.
Собирать осколки начал в конце X века граф Эд де Блуа. Хитростью, лестью, подкупом и силой граф сумел собрать в свою коллекцию девять графств, фактически восстановив Шампань, как целостную территорию. Лучше бы Эда сгубило тщеславие, но нет! Он даже сумел удержаться от манящих карьерных перспектив и отказался отдавать Шампань королю, Роберту Благочестивому. Губит людей вода. Во время очередной осады очередного смачного кусочка Эд попал под дождь. Последние слова, которые он услышал — слова сестры милосердия: «Инфлюэнца, граф». Эд Эдович де Блуа (сынок, стало быть) прицепил еще пару графств, но его тоже сгубило не тщеславие: его сгубила жадность. Эдди полез с непокрытым седалищем на земли Священной Римской империи — Прованс. Император Конрад без особенного труда выкинул зарвавшегося сопляка со своей территории, но истеричный малый не унимался. Отдохнув и призвав в свое потрепанное войско всех почтальонов, цирюльников и таксидермистов Шампани, Эдди-сердитый рванул захватывать Лотарингию. На этот раз Конрад решил не ограничиваться обычным пинком под зад и аккуратно отделил голову наглеца от туловища. Шампань начала переходить из рук в руки, как падшая девка.
Интересный факт. Один из графов де Блуа принял участие в английском походе Вильгельма Завоевателя и получил в качестве вознаграждения обширные территории в Англии, основав одну из самых знатных английских фамилий. Француз. В Англии.
К 1102 году относится первое упоминание графства Шампань. Граф Труа Гуго не просто объединил полученные в наследство территории, но и официально назвал себя графом Шампани. Гуго Шампанский был странным человеком, свихнувшимся на теме религии. Он дважды катался в Крестовые походы, умудрившись оба раза вернуться живым. Два раза женился, умудрившись оба раза развестись. Он не признал отцовства, когда жена родила ему сына (надо было десять раз подумать, прежде чем давать ему имя Эд!), заявив, что у настоящего тамплиера не может быть детей, и уехал в Иерусалим, оставив Шампань племяннику. У Шампани снова наступил период процветания и благоухания.
Нетрудно догадаться, что идиллия закончилась в XIV веке с началом Столетней войны. Четырежды англичане врывались в Шампань. В начале XV века Шампань полностью принадлежала англичанам. И именно здесь (если быть уж совсем точным, то на границе Шампани и Лотарингии) родилась Жанна д’Арк, сумевшая изменить ход войны и ставшая прекрасным материалом для Инны Чуриковой и Миллы Йовович. Историю Жанны каждый из нас знает с малых лет, поэтому эту часть можно пропустить, упомянув только, что англичане покрыли себя позором, Карл VII уселся на престол, а Шампань стала снова французской, т.е. свободной.
Но мирного воздуха хватило ненадолго и Шампань в который раз стала полем боя. На этот раз поссорились французский король Франциск I и очередной император Священной Римской империи — Карл V Габсбург. И что было драться? Жаль Карлу, что ли, этого Милана, который зачем-то понадобился Франциску? Но нет, пошли махать шашками, а отдуваться опять пришлось удобной для «гладкого» боя Шампани. Дошло до того, что войска Карла начали бесконтрольно захватывать города, жечь поля и насиловать крестьян. Тут, как бы невзначай, Франциск заметил, что не очень-то ему и нужен этот самый Милан. Карл услышал. Сидя в Крепи за столом с хамоном и санкционными сырами, Карл и Франциск подписали мирный договор.
Монархи заключили мир, но напасти продолжали сыпаться на Шампань так же щедро, как снег в январе. Теперь две группы высокодуховных граждан начали оскорблять религиозные чувства друг друга. Католики и гугеноты недолюбливали друг друга, не всегда сдерживая эмоции. Дошло до прямых угроз: католики пообещали взрывать все паломнические рейсы гугенотов, а те в свою очередь и вовсе заявили, что и вовсе не дадут взлететь ни одному католическому самолету, для убедительности показав фотографии выдвинутого на боевую позицию БУКа. Такого католики своим конкурентам в деле ловли душ человеческих спустить не могли. Проезжая мимо Васи на своем бронированном авто, Генрих Гиз, один из авторитетов католической церкви, увидел мирное собрание протестантов. Личное подразделение ОМОНа по приказу герцога разогнало богослужение гугенотов, случайно убив с десяток человек. Гугеноты Шампани встали плечом к плечу и захватили Труа, выгнав на пинках всех, кто внешним обликом, походкой или образом мыслей напоминал католика. Разбираться с беспорядками направили атеиста. Герцог Невера вернул в Труа законность и порядок, а гугеноты, решив, что сейчас католики будут очень сердиться, собрали манатки, забрали свои семьи и отправились на поиски лучших земель. Однако далеко уйти им не довелось: армия католиков настигла караван и богоугодно уничтожила всех, не считаясь с возрастом и полом. Грянула война.
Гугенотам понадобилась не очень много времени, чтобы понять: вера верой, а солдаты надежнее. Король Наваррский и принц Конде (лидеры протестантов) обратились за помощью к… немцам. И Священная Римская империя, конечно же, откликнулась на призыв, выслав армию под руководством Иоаганна Казимира. Теперь уже немецкие войска топтали Шампань, разоряя города. Первой жертвой стал Труа, где незадолго до этого католики крепко поколотили гугенотов. Окрестности Труа были выжжены, после чего Казимир начал последовательно разорять города Шампани, сумев обработать более десятка, прежде чем ему на встречу выступил герцог де Гиз Рубленый (один из зачинщиков Варфоломеевской ночи) и в битве при Шато-Тьерри показал все преимущества французского оружия и католической веры. Казимир умотал восвояси, а де Гиз в 1576 году организовал Католическую лигу. Надо ли удивляться тому, что разоренная немцами Шампань рьяно поддержала герцога и немедленно в эту лигу вступила?
Дальнейшие события весьма увлекательно описаны Александром Дюма в «Графине де Монсоро». В двух словах: Генрих де Гиз решился на заговор с целью свержения Генриха III и самоличного восшествия на престол. Тайная полиция герцога не поддержала, и в 1588 году в покоях замка Блуа Генрих де Гиз стал рубленым в прямом смысле этого слова. На следующий день Генрих III покрошил в капусту и его братца, Людовика, кардинала Лотарингии. Так пало могущество дома да Гизов. Но беды Шампани не прекратились.
Надо признать, что с кардиналом король немного погорячился, чем обратил против себя значительную часть католического населения. Вполне логично, что не прошло и года, как оказавшийся на аудиенции монах-доминиканец Жак Клеман (присланный Католической лигой) кольнул короля стилетом в подбрюшье. Король обиделся и умер. Жака, между прочим, порубали на шницели тут же на месте, потом куски выбросили в окно, потом оставшееся четвертовали, а затем еще и сожгли (хотелось написать, что живьем, но это было бы пренебрежением фактами ради красного словца). Так закончилась династия Валуа. Но беды Шампани не прекратились.
На трон уселся очередной Генрих (тогда во Франции была напряженка с именами) — лидер гугенотов Генрих Наваррский. Шампань гордо вскинула голову и отказалась признавать такого короля, присягнув Карлу X Бурбону, выдвинутому в кандидаты на пост короля со стороны Лиги. И снова копыта боевых скакунов начали вминать пино нуар в плодородную землю. Однако, острый меч и длинная веревка творят чудеса. «Блин, да мы ж о таком короле всю жизни мечтали!» — воскликнули оставшиеся в живых жители Шампани. Тут надо признать, что Генрих Наваррский дал повод особенно не усердствовать сопротивленцам, приняв католичество. Странно, что до сих пор его не признали святым — это же так волшебно, когда правители принимают какую-либо веру по политическим мотивам. Впрочем, отлучение от церкви и признание еретиком с экс-гугенота папа римский в 1595 году снял. Для Франции началась эра Бурбонов, а для Шампани — долгожданный мир и благоденствие. Чего нельзя сказать про самого Генриха: по старой доброй традиции у Генрихов во Франции не складываются отношения со старостью — не доживают.
Сцена убийства Генриха стоит отдельного упоминания. Произошло это (разумеется, по нелепому совпадению) на следующий день после коронования новой жены Генриха — Марии Медичи. В карету к Генриху на ходу запрыгнул верный преемник дела Жака Клемана — Франсуа Равальяк. Вот только сноровки у Равальяка было поменьше, поэтому он ткнул своим ножичком Генриха в руку и выпучился на выступившую кровь. Что сделал бы на месте короля любой нормальный человек? Да просто зарядил бы рифленой подошвой своих «мартенсов» в рыло наглецу, вышибая его из кареты, и поехал бы в ближайший травматологический пункт. Но не таков был Генрих Бурбон! В то время, когда побледневший Франсуа пялился на кровь и боролся с рвотными позывами, король сам охренел не меньше его, повернулся к своему спутнику де Монбазону и с театральными интонациями произнес, махнув ладошкой в сторону фанатика: «Представляете, мсье, я ранен!» Рассвирепев от такой наглости — меня игнорируют! — Франсуа вогнал ножик в легкое короля, а потом для верности стукнул его рукояткой по лбу. В возрасте 56 лет Генрих въехал на карете в райские кущи. А Франсуа был приговорен к четвертованию лошадьми, но благодарный люд не дал завершить казнь: еще живого Франсуа толпа разорвала на части голыми руками и зубами.
Почти двести лет Шампань добрела, выращивала виноград и готовила вино, безуспешно борясь с пузырьками. Наибольших успехов в деле обеспузыривания вина добился Пьер Периньон. Завистливые потомки издевательски назвали в его честь самое игристое вино — «Дом Периньон». Но беды Шампани не прекратились.
Великая Французская революция привела к международным конфликтам и по полям Шампани потянулись полки герцога Брауншвейгского. Доблестные вояки Шампани уже на генетическом уровне обладали способностью бороться с подобной напастью и в битве при Вальми в 1792 году дали прочихаться пруссакам, защитив революцию и свою шампанскую землю. Но беды Шампани не прекратились.
Прошло двадцать лет. Опрометчиво навалившийся на Россию Наполеон спешно драпал в обратном направлении, а в зад ему дышали прусские, австрийские и баварские войска. В начале 1814 года к ним присоединились доблестные драгуны Александра I. 1 февраля 1814 года Наполеон решил дать бой возле шампанской деревушки Ла-Ротьер. Неправильное решение. Более шести тысяч человек погибшими — вот и все, чего он добился. Еще два месяца мужики с железками в руках продолжали вытаптывать виноградники Шампани и колотить бутылки с игристым вином, пока не был взят Париж. Наполеон отправлен в санаторий на остров св. Елены,. Регион вздохнул и начал подвязывать веревочками поломанные лозы. Но беды Шампани не прекратились.
В 1870-71 на территории Шампани развернулись основные действия франко-прусской войны, завершившиеся разгромным поражением французов при шампанском Седане. Потом была Первая мировая, потом Вторая… Может быть, пора остановиться?
За всей этой историей дорога незаметно подходит к концу. К промежуточному. Незаметно — потому, что гладко и без привычного стука колес. По воздуху летели, что ли? Нет, это обычная скоростная железнодорожная трасса с большими радиусами на поворотах и отсутствием стыков, которые и стучат колесами во время поездки. Именно во Франции был поставлен рекорд скорости для электровозов — 574.8 км/ч, что сравнимо со скоростью поездов на магнитной подушке. Наш поезд идет, конечно, не так быстро, но и средней скорости в 240 км/ч вполне хватает. Наши убогие «Ласточки» и «Сапсаны» даже напыжившись не выжимают скорости, сравнимой со средней у поездов TGV. А максимальная была вот такой:
Кстати, успехи французской TGV впечатлили соседей, и теперь скоростные линии связывают Швейцарию, Бельгию, Нидерланды, Германию, Испанию и Великобританию. И кому теперь нужны самолеты, если на поезде можно доехать быстрее, учитывая потери времени до и после полета?
Скоростная трасса проходит в стороне от Реймса, а потому на станции «Шампань-Арденны», что находится в пригородном Безане, необходимо пересесть в обычную электричку. До очередного пункта Большого плана осталось 10 километров. На платформе «Шампань-Арденны» обращает внимание отношение к пассажирам, а именно — способы подняться с платформы в здание вокзала. Для здоровых и уверенных в себе пассажиров — обычная лестница. Для инвалидов на колясках и костылях — лифт. И есть еще третий вариант: можно подняться по пологому (наклон 10 градусов к горизонту) спуску. Не сказать, чтобы такое доводилось видеть часто.
Местные электрички в обязательном порядке украшены логотипами региона. Остался последний рывочек, садимся и занимаем места согласно купленным билетам.
И вот тут-то возникла небольшая проблема: на билетах в местные электрички места не указаны. Я задумчиво потеребил уголок билета, прошелся по пустому салону (кроме меня в вагоне сидел двухместный негр и бодрящийся ровесник Аристотеля с планшетом в руках), а потом решительно двинулся туда, где находился наиболее компанейский на вид гражданин — в кабину машиниста.
Машинист посмотрел на меня изучающим взглядом, решил, что фотоаппарат не должен представлять особенной угрозы и спокойно так предупредил: «Будешь мешаться или фотографировать приборную панель, меня или фотографию моей любовницы, что я вынул из портмоне, откушу нос». Нос у меня, конечно, великоват, но мне и такой вполне нравится, поэтому я изобразил из себя оскорбленную невинность и буркнул: «Лучше на дорогу смотри». И сам уставился вперед.
Так и смотрели мы с машинистом молча вперед, вплоть до последнего поворота, за которым должен был открыться нашему взору славный Реймс. Я люблю французских машинистов!
published on according to the materials
Запись взята с сайта .
Комментарии (0)