фото с сайта tass.ru
1 июля ушла из жизни Людмила Зыкина (1929-2009), заслужившая титул королевы русской песни.
Признаться, я считал Зыкину гораздо старше и это неудивительно. Уже в 1970-ые она не воспринималась как актуальная певица. Впрочем, беда лапинской политики телеэфира была обусловлена ставкой на слушателя 40+ ( ). Для выходцев из деревни, заставших господство радио, поставленный голос Зыкиной, поющий про русское раздолье, годился вполне.
СССР культивировал народные напевы, давая ход фольклорным коллективам и ансамблям. Брежневская внутренняя политика, чувствуя изношенность октябрьских идей, впадала в архаику, рисуя образ лубочной России с рекой Волгой, с хлебами налево и направо, березовым соком и ненаглядной певуньей в стогу.
Годились фольклорные мотивы и на экспорт. Зыкина гастролировала много, ее знали во всем мире.
Естественно, запрос на русскую песню удовлетворяла не она одна. Рядом пели Ненашева, Стрельченко, Воронец. Эта певческая капелла заслужила прозвище «народники». Так вот, к «народникам» Зыкина относилась с ревностью.
Остановимся поподробнее на соперничестве с Ольгой Воронец (1926-2014), которая рассуждала: «Была ли Зыкина мне соперницей? Скажу так, подругой не была никогда».
ОЛЬГА ВОРОНЕЦ
К жанру русской песни Воронец пришла не сразу. Училась во ВГИКе, перевелась в оперную студию на эстрадное отделение. На выпускных экзаменах комиссия отметила ее обворожительное меццо-сопрано, сделав вывод, что надолго его не хватит. По словам Воронец, такая несправедливая оценка (голоса ей хватило до старости) была обусловлена ее подработками на стороне, в шумных залах ресторана.
Воронец не шатко, не валко распевала незатейливые песенки и романсы. Однажды ее попросили подменить заболевшую певицу, выступив с народным репертуаром. Выступление услышали три знаменитых в то время баяниста Попков, Кузнецов и Данилов, выкормыши Мейерхольда, играющие в коллективе Лидии Руслановой. Они и посоветовали Воронец сменить пластинку.
В 1956 Воронец произвела фурор на Международном фольклорном фестивале во Франции, спев «Калинку». Это теперь данная песня воспринимается исключительным трэшем в исполнении Ельцина, а тогда ее ассоциировали с Воронец.
Так Ольга вступила на территорию, где хозяйкой себя мнила Людмила Зыкина, а вскоре композитор Григорий Пономаренко, написавший для Зыкиной «Оренбургский пуховый платок», отдал Воронец песню «Белый снег». Это был ее первый самостоятельный шлягер.
Ну, а дальше пошло. «Ромашки спрятались…», «Сладка ягода», «Взрослые дочери», «Гляжу в озера синие»
Одна из проблем советской эстрады, - певец не мог оставить песню за собой на веки вечные. Шлягеры брались на заметку другими певцами, которые включали их в свой репертуар. Выигрывал тот, чей голос наиболее достигал народного сознания. То есть, зафиксировать популярную песню в своем исполнении было не так-то легко.
А с другой стороны, проблем с репертуаром не возникало. Та же Воронец пела «А где мне взять такую песню», «Расцвела за окошком белоснежная вишня…». Зыкина не выдержала, когда Ольга замахнулась на ее персональный хит «Мама, милая мама». Воронец услышала прямую угрозу: «Не надо со мной ссориться. Лучше, чем я мои песни не споёт никто».
Этот наезд, по мнению Воронец, выглядел некрасивым, хамским. Удивительны все же двойные человеческие стандарты. Как реагировала сама Воронец, когда кто-то тягал песню из ее репертуара. Об этом рассказала Александра Стрельченко.
«Однажды я спела на юбилейном вечере «Калинку», мне тут же позвонила Оля и попросила больше никогда не петь эту песню. Я не стала спорить».
(Заметим, что в данном случае, речь шла не о персональном хите, а о песне русской народной).
фото с сайта journal.smolensk-i.ru
Большинство претензий народниц к Зыкиной носят эмоциональный характер, базируясь на косвенных подозрениях, а не установленных фактах. Не стали исключением и жалобы Воронец.
Основной упор делается на то, что Зыкина дружила с министром культуры Екатериной Фурцевой, и для устранения соперницы ей достаточно было позвонить подружке, пожаловаться. Жаловалась ли она? Воронец, Стрельченко, Ненашева хором считали: «Да!»
Здесь, конечно, работает имидж самовластной королевы, воспринимающей эстраду, как свою вотчину. Как минимум, в сложившемся имидже Зыкина виновата.
Но о чем она беседовала с Фурцевой о Воронец или мужиках, не знает никто.
Угасание своей славы Воронец отсчитывала с гастролей в США, после которых ее начали таскать на допросы в КГБ, подозревая в шпионаже.
По мнению Ольги, инспирировала процесс соперница: «Зыкина часто выступала персонально для руководителей страны. И была подругой Екатерины Фурцевой, министра культуры СССР. Ну и помогли они ей… Не очень хорошо Люда поступила. Сделала все, чтобы помешать мне»
Странно, ей-богу! Ведь не тайком Воронец проползла через границу, в США, выпустили ее официально.
Что это за быстро закрытое дело о шпионаже?
Ну да ладно…
Заметим другое.
Разве может рассчитывать на доверие, высокие чины и звания человек, стремящийся усидеть на двух стульях. Ставя в вину Зыкиной близость к властям, сама Воронец, демонстративно играла в дворянство, заявляя: «Не была комсомолкой, про партию и говорить не стоит». Требуя при этом преференций, которые не каждому партийному предоставляли. Нелогично, презирая правила игры, обижаться на проигрыш.
Правильно сказала в одном интервью Эдита Пьеха:
«Зыкина и Воронец — две равные величины. … Но Зыкина была купчиха и держалась соответственно: обожала надевать на себя кучу бриллиантов и принимать дома членов правительства … А Воронец всегда оставалась барыней, гордой и неприступной аристократкой. Какая уж тут дружба с «нужными людьми»? Поэтому так все и вышло»
В итоге все же Воронец пришла к выводу, что о ее соперничестве с Зыкиной больше разговоров ходило, в реале оно было не таким уж и острым. Певицы даже мирно встретились в студии Андрея Малахова, а после смерти королевы русской песни Воронец обмолвилась:
«Прошло время, и я поняла, что страшно скучаю по ней. Все неприятное надо оставить в прошлом и помнить лишь хорошее! А Зыкина — это хорошее. Жаль, что исполнительниц такого уровня больше нет».
Комментарии (0)