Мы уже говорили о клоуне Михаиле Румянцеве (1901-1983), взявшем псевдоним Карандаш ( ).
Слава его была беспрецедентна, пока не появилось новое поколение клоунов в лице Никулина, Попова, Енгибарова. Здесь-то и проявились такие качества мастодонта как творческая ревность ( ).
У Карандаша вообще оказался очень нестабильный характер, клоун портил отношения с окружающими, не просчитывая последствий.
В немалой степени внутренняя разболтанность была связана с алкогольными пристрастиями.
Вот об этом и порассуждаем.
Цирковые артисты в большинстве своем вынуждены придерживаться трезвости. Малейшая похмельная ошибка может стоить жизни акробату или эквилибристу. Неточное зевательное движение и тарелки посыпятся на манеж из жонглирующих рук. Дыхание перегара от дрессировщика нервирует хищников. И только клоунам позволено чуть больше.
А уж когда клоун выезжает на передовую, что случилось с Карандашом, ставшим во время войны одним из самых гастролирующих фронтовых артистов… Чтобы хоть как-то вынести страшную дорогу, где каждый миг можно погибнуть, приходилось хряпать водочки для оптимизма.
После войны комик опять же перемещался по огромной стране, латая бюджетные дыры всесоюзного цирка. Формально Карандаш числился в цирке Московском, в реале его то и дело отправляли на выручку того или иного прогорающего шапито. Если в Москве приходилось держать столичную марку, то в глубокой провинции клоун порой расслаблялся. Директор Краснодарского цирка, напуганный запоем Карандаша, запер его в номере. Добрые администраторы подсовывали под низовую щель двери миски с коньяком.
Хуже всего, что пьянство толкало Карандаша на поступки эксцентрические. На церемонии очередного награждения он бросился целовать Маленкова. На каком-то банкете в присутствии членов ЦК принялся пародировать Сталина, отплясывая лезгинку с ножом в зубах и опрокинул накрытый яствами - уставленный бутылками стол.
При этом, еще и непоследовательностью страдал.
Игорь Кио говорил:
«Если кто-то думает, что Михаил Николаевич Румянцев был непьющим, он сильно ошибается… Карандаш не начинал выпивать один – всегда звал всю свою клоунскую группу. Приехали они, к примеру, в Тбилиси – и после каждого представления он говорит помощникам: «Ну, интеллигенты (обычное его обращение к окружающим), пошли – в городе грипп, надо профилактику сделать…» Все шли в буфет, где он каждого угощал коньяком, – и пили напропалую. И так проходит дней семь – десять. Потом Карандаш «завязал», а втянувшиеся помощники продолжали по вечерам пропускать по рюмочке. И вдруг возмущенный Михаил Николаевич пишет докладную записку директору цирка, что с пьянством надо бороться…»
Когда директор Тбилисского цирка выразил свое недоумение по поводу происшедшего — Карандаш, мол, сам не без греха, - то услышал в ответ: «Я пью официально, министр знает».
Ага, министр (в данном случае имелась в виду Екатерина Фурцева) была в курсе, о чем свидетельствует реплика Олега Попова:
«Карандаш любил уединяться. Друзей у него почти не было. Ну и какая радость-то? Наливай! Когда встал вопрос, давать или не давать Карандашу звание народного, министр культуры Фурцева сказала: «Да вы что! Он же не просыхает!».
Непредсказуемость Карандаша стала головной болью руководства. Уволить клоуна приносящего громадные сборы, при этом не отлучающегося на съемки, как Никулин, и не ездящего за границу так часто, как Попов, не представлялось возможным. За Карандаша, что называется, боролись.
Борьба давала комические результаты.
Так к очередному празднику 7 ноября, когда в расписании Московского цирка стояли важные представления, дирекция начала опасаться со стороны Карандаша запоя. Положить его в больницу силой для экстренного лечения не могли. Было решено подпоить клоуна и уговорить лечь добровольно.
После представления в гримерке Карандаша собрались врач цирка Дмитрий Марьяновский, главный администратор Сандлер и артист Леонид Гоминюк. Вытащили бутылки с пивом и водкой. Начали застолье. В результате уговорщики перепились и остались ночевать в гардеробной Карандаша, а он уехал домой.
Долго так продолжаться не могло. Артисту пришлось вшить «торпеду». Благодушию это никак не способствовало.
Администратор Александр Тягинин вспоминал:
«Для Карандаша было настоящей трагедией отлучение от спиртного. Однажды мы зажарили поросенка и купили водочки. Михаил Николаевич тогда не пил, незадолго до этого зашился. Он взял в руки бутылку водки и принялся очень медленно ее открывать. Ему доставляло удовольствие пусть не выпить, так хоть открыть бутылку собственными руками. И тут один из работников цирка решил прийти на помощь. «Михаил Николаевич, что вы мучаетесь, давайте я открою!» - сказал он Карандашу и быстро откупорил бутылку. А потом произнес тост: «Давайте выпьем за здоровье Карандаша!» - «Оставь свой стакан и иди отсюда, - неожиданно ответил Карандаш. - Ты мне больше не нужен!» За свою инициативу артист крупно поплатился. Михаил Николаевич не допускал его до работы три представления подряд и не хотел брать на гастроли в Болгарию…»
Проблемы не кончились, ибо Карандаш периодически срывался, пока один из срывов — клоун в разгар циркового сезона уехал в Гагры, где вырезал капсулу и ударился в загул — не закончился микроинсультом.
Возможно, вовремя взявшись за ум Карандаш продлил свое пребывание и в жизни, и на арене. Справил восьмидесятилетний юбилей, выходя на манеж до самого конца. Последнее его выступление состоялось за двенадцать дней до смерти.
Светлая память!
Комментарии (0)