Дружил я в детстве с девчонкой Янкой. Жили мы в одном дворе, и наши мамы частенько сплетались языками, гуляя с колясками. Потом подкидывали нас друг другу, если возникали какие-то проблемы. И даже один раз Янкина мама брала меня с собой в отпуск на море, чтобы дочке было веселей. Ну и мы друг друга считали почти братом и сестрой.
Янка была необыкновенным человеком. И кстати, сорванцом! Большая часть шалостей, которые мы затевали в детстве, придумана была подругой. Она была отважной, смешливой, умела постоять за себя, смастерить рогатку или лук и знала по именам и фамилиям всех игроков местной футбольной команды — и основной состав, и даже дубль. А еще она верила в привидений и домовых.
Помню, как-то пару раз она рассказывала, как дома увидела домового. Это был маленький лохматый дедушка, сидевший на шкафу.
— Ты представляешь, — захлебывалась от впечатлений Янка. — Я смотрю на свою полку с бельем, и вдруг оттуда вылезает маленький дедулька, глядит на меня и усмехается … Весь заросший, как обезьянка, в полосатых штанишках и лаптях! Я ему: ты, мол, кто? А он мне подмигнул и исчез.
— Кончай врать, — отрезал я, отхохотавшись. — Не похоже это на тебя, плести такие глупости!
— Но я не вру! Вот чтобы провалиться мне на этом месте прямо сейчас! Думаешь, провалюсь? А я не провалюсь!
Она не провалилась. Я обозвал ее дурой. Янка тогда надулась на меня. Правда, мы довольно быстро помирились.
А второй раз она рассказала мне о встрече с домовым через пару лет. Ну мы уже были большими — лет по 15. Янка снова видела этого бородатого дедульку. Он шел (по ее словам, крался!) мимо ее комнаты в сторону кухни, а когда она заметила его и окликнула, то шмыгнул в темный угол и пропал. Янка, конечно, искала, но так и не обнаружила его логово. Это она так выразилась: должно же быть где-то в квартире его логово.
— Я читала, что они вообще очень нелюдимые, — рассказывала она мне, трогательно нахмурившись, заметив мое недоверчивое лицо. — Но иногда все-таки показываются людям. Если невзлюбили тебя, могут напакостничать.
— Ну а тебе не пакостил твой дедулька?
— Нет, но я-то его задобрила. Еще тогда, помнишь, когда первый раз его заметила в шкафу. Ну когда ты мне не поверил.
— Я и сейчас не верю! — у меня от сдерживаемого смеха тряслись щеки. — И чем же задабривают таких старичков?
— Ну молочком там, конфетами. Иногда рисовую кашу на молоке ему варю. Сладенькую. Он ее очень даже любит. Пожалуй, даже больше конфет и пряников.
— Да? И что? Прям ест твои подношения? — не поверил я.
— Говорю же, за обе щеки уплетает.
— Ты видела своими глазами, что это именно он все съедает?
— Своими глазами не видела, — фыркнула Янка. — Но блюдце-то пустым оказывается утром. А кошек у нас, как ты знаешь, нет.
— Может, тебе психиатру показаться: мол, галлюцинации у меня…
— Пару раз у меня, правда, молоко осталось в блюдце и прокисло там через два дня, — Янка делала вид, что моих грубостей не замечает.
— Что? Голодовку, что ли, твой нечистый объявил?
— Не знаю… Но в те дни в доме что-то не то происходило… Какая-то ссора случалась между мной и родителями.
Прошло время, мы с Янкой поступили в разные институты. Она уехала в Волгоград. Я женился на однокурснице. Пошли обычные семейные дела.
Как-то раз я приехал поздним вечером домой, где меня уже ждал горячий ужин. Жена озабоченно спросила, как я чувствую себя, а то, мол, выгляжу не очень. А у меня и правда раскалывалась голова, поташнивало, и я чуть было не упал, споткнувшись о нашего кота.
Ну не жаловаться же мужику на такие мелочи! «Наверное, подцепил вирус на работе», — решил я. Наспех закинув в себя ужин, я лег в постель с намерением проспать завтра до обеда. Благо была пятница, потому подниматься по звонку будильника не было никакой необходимости.
Помню, ночью я периодически просыпался и кутался в одеяло — значит, меня бил озноб. Получше мне стало лишь тогда, когда наш котяра Марк пришел и улегся на груди. Он всегда спал, распластавшись по мне, но обычно я его сгонял через какое-то время, а тут я даже был рад.
Его тепло разливалось по телу благодатным целебным потоком. Я погладил его не открывая глаз и удивился, что шерсть была на ощупь жесткой — как пакля, как утеплитель. Вообще у Марка очень мягкая шкурка — прямо шелк! Он у нас очень ухоженный. И моем мы его каждую неделю, и сам он часами красоту наводит. Пижон, словом.
И во что ж это он влез, если ворс стал как проволока?! Об этом я размышлял, практически не просыпаясь. В полубреду, но я отчетливо помню, что подумал: «Надо же! Опять угваздался где-то, белье испачкает. Ирка, жена, орать будет…» Поразмышлял я на все эти темы, ну и сплю себе дальше.
Встав наутро, я почувствовал себя совершенно другим человеком. Никаких вирусов, никакой головной боли. Хворь как рукой сняло. Жена еще спала, я сварил кофе и пошел на лоджию покурить. И что бы вы думали! Там я обнаружил Марка, случайно запертого с вечера. Он уже даже не царапал дверь и не орал — обреченно и гордо сидел в кресле и злобно таращился на меня. Стеклопакеты — прекрасное изобретение. Тут ори не ори. Забыли тебя на лоджии, и никто до утра не услышит.
Пару раз Марк уже попадал в эдакую передрягу. Обижался, надо сказать, страшно. Оплошность хозяйскую расценивал как злонамеренное издевательство и дулся пару дней, а то и дольше.
Я кинулся к коту с нежными извинениями, а сам думаю: «Вот это да! А кто же лежал на мне ночью?! И кто вылечил меня от начинавшейся хвори?!».
Не знаю почему, но я тут же вспомнил Янку с ее домовым в полосатых портках и заросшего, как обезьянка, по ее словам. Может, у меня в доме тоже завелся жилец без регистрации? Во всяком случае (признаюсь вам, хоть и рискую вызвать смех), с того самого дня я оставляю в потайном месте печеньку или конфетку каждый вечер.
И знаете, они регулярно пропадают. Кто-то их уносит или съедает. Я проверял. Печеньки и конфеты исчезают. Не всякий раз, конечно, но исчезают. Можете у себя в доме подобный эксперимент провести — посмотрите, какой будет результат.
Олег П., Московская обл.
published on according to the materials
Запись взята с сайта .
Комментарии (2)