— Ааа, пиздец, ты же там погибнешь!
Попасть в Донецк или Луганск очень просто. Из Москвы ходят рейсовые автобусы. Из аэропорта Ростова-на-Дону можно взять прямое такси. Работает система так: доезжаешь до границы, переходишь ее пешком, на другой стороне стоит другое такси, которое везет до места назначения. Потому что пешком идти десять минут, а на машине пересекать две границы — часов пять.
Еще можно зайти на сайт СБУ и подать заявку на пропуск в электронном виде, но это занимает до месяца. Пункты пропуска есть только между Украиной и ДНР, с ЛНР украинская граница полностью закрыта.
Я прилетаю в Ростов и еду сразу в центр, потому что я про@бал зарядку от ноута. Прямо из самолета гуглю ближайший сервис, заказываю Убер (да, в Ростове работает Убер: get.uber.com), покупаю зарядку, еду на автовокзал. Там тоже стоят такси на любой вкус:
Огромное количество беженцев поселились здесь. Никакой украинофобии в Ростове не наблюдается.
Территорию Донецкой области таксист называет Украиной и никаких других терминов для этого не существует. Никто с ростовской стороны не говорит «ДНР». Для обзывательств существуют термины «укропы», «укры», «хунта» и пр. А живут за границей ростовской области русские и хохлы. И так было всегда.
Российская граница переходится как обычно, но можно вместо заграна показывать внутренний паспорт, и не получить никакого штампа. Досмотр — как при выезде в любую заграницу. На стороне ДНР пропускают спокойно, только переписывают фамилию в какой-то компьютер.
В копилку к Сахрави, Северному Кипру, Абхазии, Южной Осетии (признала ДНР), Сомалиленду, Нагорному Карабаху и Приднестровью добавилась еще одна территория. Редкий пограничник разделит мою радость.
Иловайск. Обычное село. На въезде — обновленный пост ГАИ. Тень водителя беседует с тенью инспектора. Хотя надо заметить, что за всю поездку ни один мент меня не останавливал. Говорят, что они не берут взяток (уточняют: почти).
Дорога от границы до города хорошая. По дороге много сел с характерными признаками боев — посеченные осколками металлические ворота.
Донецк. Уже вечер. Пора заселяться в гостиницу. В 23:00 комендантский час, тут с этим, говорят, строго. Кого отловят на улице, отправят после кутузки с утра копать траншеи, таскать трупы или заниматься еще чем-то общественно-полезным и малоприятным.
Я заранее забукал гостиницу «Рамада». На стекле при входе висит запрет на вход с оружием, что напоминает все послевоенные города (от Банги до Дили).
Уже поздно, поэтому ужинаю в отеле. Тут есть балкон с кальянами, но на улице прохладно, так что я сажусь внутри. Заказываю вино, суши и шашлык. Вайфай быстрый. Шашлык неплохой. Суши — говно полное. Но больше всего меня разочаровал васаби. По всей видимости, его произвели на свет еще до войны, потому что за полтора часа, что я сидел в ресторане, васаби так и не растворился в соевом соусе. Сука, вообще, блять! Это самое большое переживание от посещения ДНР, честно.
Бои идут каждый день. Днем наблюдатели ОБСЕ ездят по границе, в этот момент наступает передышка. А ночью начинаются взаимные обстрелы. Этой ночью опять стреляли. Но из ресторана не было слышно. Больше того, я за четыре дня поездки своим ухом не услышал ни одного выстрела.
С утра — прогулка по солнечному и чистому городу. Много машин, ездят троллейбусы, свежая разметка, везде чистые дороги и свежие цветы.
Реклама вневедомственной охраны:
Бабка на фоне рекламы. Следы на павильоне — осколки снарядов (или мин, я вообще не разбираюсь во всей этой хуйне).
Город жизнерадостен и полнолюден.
И вдруг — реклама на щитах исчезает, дорога пустеет и заканчивается бетонными блоками. Конец города. Дальше — разрушенный мост и укры. Рядом — аэропорт и линия фронта.
Дома в районе на вид необитаемы. Но при этом старательно заделаны все дыры. Где не хватило на новые стекла, висит полиэтилен.
В половине окон крест-накрест висит скотч. У меня в гостинице тоже был, но — вот они, современные технологии — прозрачный. Незаметный.
Тут ПТН не ПНХ.
Главная надпись — «мы открылись». Это значит, что какое-либо предприятие снова начало работать. «Мы открылись» висит на кафе, ресторанах, магазинах, парикмахерских, кофейнях и пр. Главный признак возрождения. В Донецк очень многие вернулись и продолжают жить обычной жизнью.
Про Новороссию все дружно забыли. Хотя в такси играет радио novorossia.rocks. Теперь есть ДНР и ЛНР, они не сильно дружат.
Самая прогрессивная кофейня в Донецке. Куча сортов кофе, есть моносорта, самый дешевый эспрессо — 35 рублей.
В городе полно любой наркоты. При этом, куча народу пишет доносы на другую кучу народу. И постоянно кого-то сажают по пустяковым поводам. Но это в городе. А в деревнях и селах все по-прежнему.
Долго искал, но нашел — новые ДНРовский номер. С ними можно ездить в Россию, но не дальше 200 километров от границы. То есть, по Ростовской области.
На тротуары уже выставляют летние столики. Мало кто себе представлял фронтовой город таким. И это вы еще не видели мамаш с колясками!
Главный когнитивный пиздец начинается в момент, когда пытаешься понять, кому что принадлежит, кто за кого и пр.
Половина предприятий, заводов и шахт принадлежат Ахметову, видному украинскому олигарху, хозяину Донбасса. Он сидит на украинской стороне, но продолжает рулить всем. И платит своим сотрудниками в гривнах! На территории, где теперь только рубли. Поэтому в день зарплаты все чуваки идут в специальные обнальные центры (банков-то нет), чтобы перекинуть или обналичить бабло под процент.
А потом вся донецкая продукция — уголь, сталь и пр. — едет поездами на Украину.
Неожиданно — колонна мотоциклистов. Типа пробег «Ночных волков».
Много заведений, предлагающих памятники. Один из бизнесов, который не чахнет на войне.
Донецк всегда был городом рекламных щитов. Настало время чем-то заполнить их. Нет лучшего среза состояния общества, чем анализ заполненности рекламных поверхностей. Особенно, если нечего рекламировать.
Тут не на одном, а на на сотне столбов висит «глава ДНР» Захарченко.
Каждый раз, когда я виду Захарченко, я вспоминаю грампи кэта, что делает поездку по ДНР еще более жизнерадостной.
Социалка:
Цены на бензин (все в рублях).
Объявление на заправке:
Вроде как в республике война, но бригады коммунальщиков поливают клумбы и даже стригут специальным триммером кусты вдоль трасс.
И рисуют разметку. Причем, заметим, нет никакого стремление избавиться от украинского.
Простой деревенский дом.
Саур-могила. Стела. Теперь она горизонтальная.
Скульптурная композиция с летчиками легла лицами в землю. Тут нет ни одного сантиметра, куда бы не попала пуля или осколок. Памятник в качестве места битвы — это что-то новое в истории.
Безотказный жанр в любой стране и по любому поводу — конкурс детского рисунка. Дети без напряга выдадут любую хуйню, которая будет радовать взрослых. Папа-герой.
В Донецке бизнес-центр «Грин-плаза» после обстрела называют «Фанера-плаза». Часть стекол пришлось заменить. Все относятся к этому как к факту жизни.
Жизнь не прекращается. И это одно из самых удивительных открытий. Люди живут так, как будто ничего не произошло. Если разбивается стекло — заменяют его. Если загорается этаж — тушат его. Если стирается разметка — рисуют новую.
Война войной, а жопец должен быть в форме!
Велосипедисты катаются по велодорожке. Даже в Москве это редкость.
Город наполнен легендами об обстрелах и боях. Считается, что стадион Ахметова не пострадал, потому что Ахметов платит ополченцам за это. А когда один раз не заплатил вовремя, ополченцы из Градов разъебали дворец молодежи и краеведческий музей, которые находятся рядом. После этого Ахметов, мол, деньги не задерживал.
Вот хорошо видно на снимке, что стрелявшие владеют координатами при желании. Стреляют с севера.
На вторую ночь я снова пошел и забукал новую гостиницу. Раньше я жил в Донбасс-паласе. Но номера там сегодня стоят больше двадцати тысяч рублей, так что нахуй-нахуй. На этот раз выбрал «Парк Инн», принадлежащую Рэдиссону.
В этом месте меня немного переклинило. Потому что Рэдиссон — абсолютно американская компания. И она, по идее, не должна работать на территории ДНР, которая не подпадает ни под какую юрисдикцию. Но в этом как раз заключается главное отличие америкосов от упоротых хохлов или латышей — одни просто пиздят, но любят бабки, а другие пиздят, и отказываются от бабок, думая, что это кто-то оценит.
Короче, американская гостиница Редиссона вполне себе работает в Донецке. Счет, правда, выставляют в гривнах. Но берут рублями.
Именно тут каждый вечер бухают в баре европейские наблюдатели, которые получают за свой подвиг по 300 евро в сутки.
Но мне с ним скучно, я иду на летнюю веранду в город. До 10 все работает. Потом народ начинает разъезжаться по домам, чтобы успеть до комендантского часа. Любопытно, что после 10 очень сложно найти такси — водители тоже хотят вовремя успеть домой.
Донецкая витрина модного магазина. Сначала охранник разрешил сфоткать, как девки меняют юбки на манекенах, но потом вспомнил, что он охранник, запретил снимать и прогнал. Завтра в окно может прилететь снаряд, но сегодня должен быть порядок.
Всегда и везде пищу для размышления и анализа дают объявления на стенах, заборах и столбах. Тут всегда то, что реально волнует людей. В Донецке это транспортные перевозки в Москву, Киев, Харьков, Крым и пр.
Напоследок захожу в бизнес-центр с супермаркетом. Главный мотив оформления:
Ассортимент мороженого:
Бытовая химия, отсутствовавшая год назад, сегодня в переизбытке:
«Сделано в республике». Туалетная бумага «Донецъкая» (на войне за безграмотный спеллинг не расстреливают). Рядом — туалетная бумага «Киевский великан». Никакой ксенофобии не наблюдается. На выбор — 30 сортов жоповытиралок.
Про донецкие супермаркеты можно говорить долго. Изобилие лезет из ушей. И половина товаров — украинские. Среди километра полок с водой спокойно продается моя любимая «Моршинская».
А молочно-йогуртный ряд уходит за горизонт. Реально, если дончанин сегодня умрет от чего-нибудь, то точно не от однообразного питания.
В ДНР отношение ко всему украинскому абсолютно спокойное. Массовой деукраинизации не наблюдается, украинский преподают в школах. Но мягкий знак из слова «Донецьк» убрали.
Ясиноватая. ДК.
Церковь.
Енакиево. Село — живой труп.
Дебальцево. Ленин.
Сразу за Дебальцевым расположена граница с ЛНР. Можно было ожидать, что две области в обнимку будут развивать общую территорию. Ага, щас. Здесь стоит блок-пост ДНР.
И в этом месте начинается самое интересное — ЛНР.
Немного истории.
2014 год. Майдан подходит к концу, в стране начинается бардак. Радикалов не сдерживают, а наоборот поощряют. Прежняя власть декомпостируется, Янукович сбегает в Россию, по всей Украине разные мутные товарищи начинают захватывать здания горсоветов и милиции.
— Не, сорян, я тебе это подарила, но передумала.
Россия забирает Крым обратно.
Два миллиона человек без сопротивления меняют подданство. Солдаты, милиция, спецслужбы — в том числе. Невозможно без перестрелки и потерь захватить ювелирный магазин, а Крым можно забрать целиком белыми перчатками. И тот факт, что за два прошедших года не случилось никаких диверсий, говорит о том, что люди очень даже не против.
Запад и центр Украины захватывает одна группировка, а восток — другая. В этой ситуации возможна только война, поэтому новая власть (временный Турчинов) всячески провоцирует конфликт. Идеальный вариант — поиграть на тонких чувствах «русского мира».
С русской стороны вызов принял реконструктор военных сражений Стрелков. Он посмотрел на карту Донбасса и увидел там название «Славянск». Он же не знал, что в этом слове ударение на «а». Ему просто показалось, что защитить такой красивый топоним — это украсить себя неувядаемой славой.
И началась война. Война националистов с романтиками. Тут же пошел поток героев из России — бывших военных, неудачников, проходимцев, и просто идейных. Все они поехали защищать «русский мир», потому что по телевизору им сказали, что он в опасности. Этому потоку не мешали, потому что утилизация героев — здоровый для общества процесс.
Если донецкие начинали участвовать в войне, защищая свои активы, то луганские просто примазались за компанию. В Луганской области нет недостатка в приспособленцах и нахлебниках. В основе желания присоединиться к России — желание получать пенсии как в Крыму. Больше ничего.
А потом случилась Одесса, после этого в войну втянулась регулярные части русской армии. Не так много, как об этом рассказывает Порошенко, но достаточно, чтобы держать фронт и выигрывать сражения. В России перевернут страницу с Одессой только после украинского покаяния, но его пока что не видно, потому что никто не чувствует, в чем проблема.
В России всем наплевать на Боинг, но не наплевать на Одессу. На Украине — наоборот. Как показала практика, мозги населению переформатируются за пару дней. Так что разрулить эту х@йню можно при наличии желания.
Сегодня война на Украине выгодна только одному человеку — Порошенке. Пока идет война, он у власти. Если войска отступят, народ с вилами придет за деньгами, случится день сурка.
Донецкая и Луганская области всегда отличались во всем. Уровень жизни, отношение к работе, порядок в городе, красота, деньги — по всем признакам это две разные страны.
Лучшая иллюстрация разницы между областями — достопримечательности, которые я тогда посетил. В Донецке за пару дней до официального открытия «ахметовские» показали мне стадион Донбасс-арена. А в Луганске я посетил копанку (нелегальную угольную шахту) и ознакомился с тем, как происходит контрабанда товаров и людей на русско-украинской границе.
Если проводить аналогии со странами, то Донецк — это Германия, а Луганск — это Албания.
Любопытно, что сегодня в Луганске считают, что в Донецке бардак и преступность.
В Донецке все умеют и хотят работать. И работают. И люди, и фонтаны, и транспорт. Донецк цветет и развивается. А Луганск — это депрессивный и безвыходный пиздец. Край и раньше не блистал, а после войны окончательно пришел в запустение.
Все истории про уличные грабежи, отжимы бизнеса, выкидывание людей из машин, сажание на подвал — это все Луганск.
Под шумок тут разбирались все со всеми. Казаки, бандиты, ополченцы и весь сброд начали делить сферы влияния. Наглость не имела пределов. Не нравится ресторан конкурента — нанимаешь группу с гранатометом и расхуячиваешь все в хлам. Удобно!
Многие магазины и рестораны поменяли владельцев. Макдональдс ушел, пришел Олег. И открыл «Мак». В качестве логотипа — оберег, флаг ЛНР.
Простые граждане тоже не остались в стороне. Все, что можно было разграбить, было разграблено.
Когда беспредел дошел до критического порога, случилось удивительное — из России приехала группа Джеймсов Бондов и по одному отстрелила всех бандитских главарей. Наступил относительный порядок.
Грустная правда заключается в том, что ЛНР не нужна ни России, ни ДНР. Единственный продукт, который производится в Луганске — показная пророссийская позиция.
К сожалению, патриотизм дает слабую добавленную стоимость.
Можно сколько угодно писать мантры на стенах, но экономику это не возродит.
На булочках далеко не уедешь.
Один из немногих товаров тут — уголь. Состав готов к отправке на Украину. Людей не пускают, уголь — можно.
Если какая-то область захочет стать частью русского мира, ей обязательно положен клуб «Ночные волки». Каким образом мотоциклы и русский патриотизм должны сочетаться — для меня полнейшая загадка. Но факт остается фактом.
Еще к русскому миру обязательно прилагаются очень х@евые стихи.
Луи Виттончик.
Дом в центре.
Идет возведение нового памятника защитникам молодой республики.
Закладной камень.
Та самая площадь, по которой стрелял украинский самолет. Провокация удалась — в России все смотрели страшное видео с перерубленной женщикой, а на Украине писали о том, что сепаратисты сами стреляли в себя, а снаряд навелся на кондиционер. Те самые исторические кондиционеры на фасаде.
После каждой такой новости количество добровольцев из России увеличивалось.
Биллборд про статус русского языка висит на этом столбе уже лет десять.
Прилетело.
Многоэтажку не успели достроить. Кстати, одна из бросающихся вещей на Донбассе — полное отсутствие нового строительства. Только восстанавливают старое, все стройки заморожены.
Менталитет луганчан лаконично выразил местный житель:
— У нас все приспособленцы. Где пайка лучше, туда и идут.
В отличие от Донецка, в Луганске гораздо популярнее заклеивание украинского флага на автомобильном номере. На выбор разные дизайны.
Выбор в супермаркетах в два раза скуднее, чем в Донецке. Украинских товаров нет, только местные и привезенные из России.
В ЛНР идет активная русификация. Все украинские названия меняются на русские. В ДНР народ это гораздо меньше парит.
Ситуация в ЛНР идеально описана в х/ф «Свадьба в Малиновке»:
Выезжал обратно в Россию через Изварино и русский Донецк. По легенде, тут начали строить чугуннолитейный завод, построили фундамент, а потом приехала комиссия и сказала — вы ох@ели, бл@ть? Не этот Донецк, другой! И в этом Донецке, который расположен в Ростовской области, остался район под названием «Чугунка», в котором процветает только кладбище.
Я взял такси до Краснодара. Первые два часа я не мешал водителю молчать, а потом его прорвало.
Он рассказывал про свою семью, про жизнь этого Донецка, про то, как все ездили в Луганск дешевые товары на рынках покупать. Рассказал про сына, который пошел в армию по контракту, потому что больше нет возможности заработать. И рассказал про то, что сына отправили охранять луганский аэропорт в начале лета 2014.
Кстати, вот что осталось от луганского аэропорта:
Больше всего водитель возмущался тем, что взрослые луганские мужики совершенно не собирались защищать свой край с оружием в руках, а вместо этого возят через границу апельсины и бензин.
— Наши ребята там воюют, а эти суки луганские свои жопы в тепле держат и по углам шароебятся. Зла на них нет, блять!
published on according to the materials
Запись взята с сайта .
Комментарии (0)