Базель, Швейцария

РЕЛИГИЯ — ОПИУМ ДЛЯ НАРОДА

Базель. В этот швейцарский город я ехал вполне целенаправленно, желая увидеть… Да что там рассказывать, еще успеете увидеть сами. В общем, первое отличие от Цюриха заключалось именно в целенаправленном посещении. И именно здесь я взял за правило не торопиться немедленно покидать вокзал. Я понимаю, о чем можно было бы подумать. Да, в некоторых городах приходилось посещать и платные заведения, которые как-то неловко называть туалетами — настолько они чистые. Они не просто чистые, они сверкают чистотой. После того, как кабинка освобождается, туда сразу же (!) ныряет работник(-ца) заведения, чтобы заново навести слегка порушенные блеск и аромат. Я даже по первости тормознул понаблюдать. Забавно, но речь вовсе не о туалетах.

Тем, кто не пользуется услугой турофиса, настоятельно рекомендую взять на вооружение. На всех вокзалах в Европе есть туристические офисы (кроме самых маленьких городков). Именно туда и надо идти, а не выскакивать в город, громыхая чемоданами, словно за вами гонится контролер с лопатой. В туристическом офисе вам дадут карту города, покажут, где вы находитесь сейчас, где ваш отель, как туда добраться пешком и как доехать на всех имеющихся видах транспорта. При желании покажут и те достопримечательности, которые вас интересуют. И платой за все это с вашей стороны будет только лишь милая улыбка (0 рублей). Везде бы так.

В общем, берете вы карту и только после этого не торопясь, попутно определяя маршрут, двигаетесь к выходу. А там вас уже встречают: местная богема и другие неофициальные лица. К слову сказать, как и в Цюрихе, это был единственный кандидат на роль бездомного, что мне повстречался. Почему я отвел ему такую роль? Теплая куртка и шарф в жару, сандалии на босу ногу, в руке кебаб (одно из самых дешевых блюд в Швейцарии и Лихтенштейне). Не академик же и не служитель музея.

По-человечески вокзал Базеля сфотографировать невозможно, потому что все пространство перед ним оккупировали трамвайные линии и голуби, но получить представление можно. Да, речь идет именно о вокзале SBB, потому что есть еще один железнодорожный вокзал — BBB — соединяющий Швейцарию исключительно с немецкими городами. И принадлежит BBB, кстати, именно Германии. Вот так у них запросто: есть свои вокзалы на территории соседнего государства. И никто от этого пока не умер (кажется).

О трамваях у нас еще будет время поговорить, а прямо перед вокзалом расположен небольшой парк Элизабетенанлаге. С другой стороны в парк упирается школа. Ну, как школа? Это специальная школа с дополнительным образованием, которая помогает молодым людям с профориентацией. Система образования в Швейцарии несколько иная. И вот есть такие школы, в которые идут, уже получив обязательное образование (что-то вроде ПТУ, но с другими дисциплинами: музыка, спорт, искусство, конструирование и т.п.). Школа занимает целый квартал, насчитывает двадцать семь классов, а со стороны вокзала представлена вот таким красивым фасадом. Это не мэрия, дамы и господа, не особняк МИДа, а школа, прошу заметить.

Парк, само собой, стал любимым местом отдыха студентов. По газонам ходят, ироды, и даже на них сидят и лежат. Правда, по какой-то непонятной причине газонам не наносится при этом никакого вреда. Специально подошел, посмотрел — на вид обыкновенный газон. Ну надо же.

Базель кардинально отличается от Цюриха. Он выглядит моложе, активнее, целеустремленнее (если такое определение можно применить к городу). Цюрих бережно хранит свои формы, свои линии, свои наряды. Он не допускает волюнтаризма и залихватских идей. Цюрих бережно лелеет каждый средневековый камушек, при этом сосредоточил в себе центр силы и власти, гордясь высокопоставленным статусом. Базель куда проще. Все лишнее — за борт! Без промедлений и сожалений. Развиваться и развиваться — вот негласный девиз Базеля и его жителей. Только не путайте энергичный ритм жизни с разнузданностью: здесь не допускают вольностей, каждое действие продумано, и последствия заранее сводятся к минимуму. Да что там говорить, Базель — город молодых, но не бездумных.

Обратите внимание на то, что сидящие на газоне студенты едят картофель-фри. Как думаете, где окажется упаковка? Правильно, они ее возьмут с собой и выкинут в первую же мусорку. Они уйдут, а газон останется чистым.

В Базеле очень много современных построек. И не только на окраинах, но и в исторической части города. А в их зеркальной поверхности отражается история.

Думаю, что надо добавить насчет зеркальной поверхности. Обратили внимание на птичку? Так вот, это не отражение летящей птицы, а аппликация, наклеенная на стекло. Без всякой практической цели, а только лишь красоты ради.

Порой соседство истории и современности оказывается весьма странным, но базельцев это не расстраивает — они привыкли к смешению стилей и ритмов. Даже одеваются здесь куда более вольно, чем в Цюрихе, где преобладает классический стиль. Следующую фотографию я уже почти удалил, но обнаружил, что это наиболее наглядная демонстрация характера Базеля. Посему пусть будет. Не для красоты, разумеется, а исключительно в практических целях, ведь это так по-базельски.

После самых первых впечатлений (Ах, ох, новый город-то вона какой!) приходит время знакомства. Карта под рукой, ничто не мешает направиться в сторону заветной цели, но взгляд падает на боковую улочку и буквально приваривается к зданию, венчающему Хенри Петрик-штрассе. Готика! Славная, ажурная, хрупкая. Как выясняется после получения подробностей — это не готика! Можно смотреть и не верить своим глазам, но так оно и есть.

Церковь святой Элизабет — это неоготика. Построенная по проекту Фердинанда Штадлера на деньги мецената Кристофа Мериана, церковь скрупулезно скопировала все основные сюжеты готических соборов. Но готика — это не только внешняя оболочка, но и, с позволения сказать, скелет здания. Около 1140 года, за столетия до появления самого термина «готический», впервые были использованы в новом сочетании стрельчатые арки и крестовые своды (которые до этого встречались в романских постройках). Каркасная система позволила возводить здания небывалой по тем временам высоты: благодаря нервюрам, сходящимся в пучки, на опорные столбы приходилась вся нагрузка перекрытий. Церковь Элизабет была построена за семь лет (1857-1864) с применением металлических балок, вроде тех, что использовались при строительстве Эйфелевой башни, что, конечно же, было бы невозможно при ограниченном бюджете (главные готические соборы строились чуть ли не веками). Только уже по этим соображениям здание не может считаться примером готической архитектуры, хотя Штадлеру блестяще удалось передать готическую ажурность камня: кажется, сожми башню рукой, и она хрупнет, как яичная скорлупа. Фигуры, размещенные на церкви, тоже неотличимы от аутентичных.

Но при всей своей «ненастоящести», это уникальная церковь: т.н. «открытая церковь». Церковь принимает всех: бизнесменов и их клиентов, туристов и бездомных, традиционалистов и меньшинства. Около 50 тысяч прихожан посещают эту церковь, которая по многим параметрам может считаться первой в городе и даже стране.

Это первый в Базеле протестантский храм. Реформация гражданина Ульриха Цвингли в его время до Базеля не докатилась. Только в XIX веке город приобщился к прогрессивному реформаторству.

Это самый высокий готический собор в Швейцарии. Высота шпиля — 72 метра. Это даже выше, чем… Ладно, потом.

Это самая посещаемая церковь города (подразумевается количество прихожан). Не зря же Кристоф Мериан, отстегивая золотишко на строительство церкви св. Элизабет, называл будущий храм не иначе, как «Мемориал против злого духа времени». Помнить об униженных и оскорбленных — вот главная задача сего заведения по задумке основателя. И задумка удалась на славу. Действует! А оскорбленные отвечают взаимностью, разумеется. Правда, он не забывал при этом добавлять «и против дехристианизации», но тут Крис выступал в роли Капитана Очевидность, так что на эти слова можно не обращать особого внимания.

Многие из вас обратили внимание на плакатик, что висит над входом. Перевожу: «Эта церковь является также солнечной электростанцией». Рядом с церковью установлены солнечные батареи. И в этом она тоже уникальна.

С какой стороны не глянь на нее, а церковь на самом деле удивительная. И в этом вы еще не раз убедитесь, если дочитаете до самого низа страницы. Кстати, снизу, само собой, вид на церковь не менее впечатляющий, чем издалека.

Еще одна удивительная деталь (или уникальность, если вам угодно): своды церкви сделаны из кирпича. В середине девятнадцатого века кирпич был дорог, и строители обычно обходились деревом, которое потом разукрашивали под камень. Но Мериан решил не экономить на «Мемориале против бездуховности» и отвалил ошалевшему от счастья Стадлеру сполна грошиков, чтобы тот мог развернуться от души и использовать кирпич без экономии.

К сожалению, богатенький меценат не дождался спуска своего детища со стапелей и преждевременно отправился в плавание по Стиксу. Финансы стали почему-то быстро иссякать, сроки — поджимать, результатом этих сугубо объективных обстоятельств стало еще одно неожиданное архитектурное решение: навес над амвоном (кафедрой) был сделан из дерева. И, как вы уже догадались, раскрашен «под камень». Такой подход к серьезным вещам стали в насмешку именовать «столярной готикой».

Орган был бы ничем не уникален (построен Джозефом Мерклином, жившим то в Париже, то в Брюсселе), если бы не одно «но»: он реконструировался и модернизировался почти десять раз! Ему добавляли регистры, педали, клавиатуры, меха. Каждый раз казалось, что очередное усовершенствование уже точно последнее, но потом кому-то не очень нравилось звучание, и музыкальный инструмент снова усовершенствовался. Последний раз (когда в него воткнули мощный вентилятор) орган улучшали в 1934 году. Неужели совершенство достигнуто? Не верю!

Единственное, наверное, что здесь не уникально — это витражи. Никакой Марк Шагал к ним не прикасался. Но все равно они очень красивые.

Я даже приведу отдельно фрагмент центральной части, чтобы вы могли оценить красоту натуралистичной манеры исполнения (что встречается не часто, как раз таки).

Боковые витражи лишены сюжетов, но выполнены стильно, в традиционной цветовой гамме.

А вот теперь пришла очередь самой-самой главной уникальности. Если вы еще не до конца осознали смысл термина «открытая церковь»…

В августе 2014 года церковь св. Элизабет приютила в своих стенах часть экспозиции художественной галереи «Dikmayer Berlin Mitte». И это я считаю достойной компенсацией за убежавшую от меня коллекцию князя Лихтенштейна. С вашего позволения мы пробежимся по картинам, избранно, урывками, но все же потратим времечко, которого у нас впереди предостаточно.

В Базель прибыл отряд картин, посвященных религиозной тематике (в церковь же ехали, не куда-нибудь).

Начнем с Торстена Гебхардта. Дерзкий немец. Родился в 1966 году в Ораниенбурге (ГДР). Хорошо помнит социалистическое прошлое. Совсем свежее полотно (2013) под названием «Похититель душ». Шаман обещает девочке вывести ее на свет. Угу, выводители детских душ… Что там у нас сейчас в школах проходят? Основы православной культуры? В каждом классе надо повесить репродукцию этой картины.

«Внутренний глаз». Вот он свет духовности! Ведь каждому хорошо известно, что лучше других средств слепому помогает идти в темноте лампа. А верующему — церковь.

Еще одна работа Гебхардта висит перед самым входом, но ее мы оставим на сладкое. Только не взыщите за качество снимков: все же церковь — не выставочный зал, и с освещением большие проблемы. Тем не менее, смотрим дальше.

Молодой (г.р. 1979) хорват Иван Ференчак родился в городе Осиек. Успел вдоволь насмотреться на прелести распада федераций и на религиозные войны. Кроме прочего он явно не чурался Сальвадора Дали, когда постигал науку раскрашивать холст.

«Метаморфозы фуа-гра». 2012. Почти классический образ Мадонны. Фрейд и Ван Дейк аплодируют дуэтом.

Еще одна картина Вани носит незамысловатое название «Кто лучший? № 1» (2013). Название простецкое, а сама картина — полный восторг. Надеюсь, никому не надо объяснять, что именно здесь изображено?! Вопрос риторический, разумеется. Вопрос-то риторический, но давайте не будем спешить. Давайте просто остановимся перед картиной и напомним себе, что дело происходит в Действующей (пауза) Христианской (пауза) Церкви (длинная пауза).

Если бы с такой картиной Иван решил приблизиться к ХХС на расстояние ближе 500 метров (которое отделяет храм от музея им. Пушкина), то нашего патриарха Гундяева одновременно посетили бы варикоз вен, почечная недостаточность и родильная горячка.
Швейцария, Базель, церковь св. Элизабет. Открытая церковь.

Кстати, у вас не возникло желание посмотреть на картину с изнанки?

Дальше дело пойдет сложнее, потому что… у картин не было подписей! Они просто висели на стенах церкви в двух боковых нефах. Без названий, без авторов. Так что если кто-то в силах помочь, подключайтесь к исследовательской деятельности.

Оригинальная версия Ноева ковчега с целым рядом узнаваемых персонажей и провокационной молнией-застежкой. И много еще чего интересного.

Здесь вообще много всяких символов, знаков и аллюзий. И заметное влияние того же Дали. Но у Ференчака на сайте такой картины нет — значит, не он.

Эрнст Фукс (очень крутой художник), «Христос перед Пилатом», 1957. Потрясающей силы картина, повешенная в самом темном углу. Производит завораживающий эффект во многом из-за сочных, свежевыдавленных из человеческого тела красок.

Нет, в самом деле, от нее было очень сложно отойти. Я даже вернулся после осмотра всех картин снова, чтобы специально сфотографировать центральную часть. Это копыто, закрывающее левую ногу. Эта ступня рядом с правой. Эта птичка со змеиным хвостом на левой руке. Эта правая рука — то ли обрубленная, то ли скрытая столом. Четвертование. Распятие в Аду. Нет, ребята, что ни говорите, а производит.

Вот мы и добрались до выхода, рядом с которым висит крайняя (во всех смыслах) картина Торстена Гебхардта. «На свету». 2013. Да за одну такую картину организатору выставки в России уже отрядили бы «двушечку», а художника погнали бы по статье «экстремизм». Картину, понятное дело, утилизировали бы. А здесь она висит в ЦЕРКВИ. У меня до сих пор в голове не укладывается, насколько, оказывается, церковь, как институт религии, может быть че-ло-веч-ной.

Не удивительно, что церковь столь сильно любима в народе. Настолько сильно, что когда в 80-х ее решили убрать (для обустройства территории стоящего рядом театра), люди вышли на улицу с протестами. В итоге ее не разрушили, а наоборот — в 90-е реставрировали.

Выходим, выходим, выходим. Времени прошло куда больше, чем планировалось, а ведь впереди еще «жемчужина» и устройство по месту жительства. Чирух-чих-чар, нам надо торопиться!