Моей бабушке уже почти 83 года. За плечами у нее четыре с лишним десятка лет работы в начальной школе. За последнее время похоронила своего старшего сына, младшего брата и, наконец, мужа (моего деда). В целом потери она перенесла стойко, но вот только по ночам с ней стало твориться что-то неладное.
Дед перед смертью просил нас с женой присмотреть за бабушкой, и мы вскоре после того как его не стало, перебрались в одну из комнат ее двухкомнатной квартиры. Всем хорошо: и нам квартиру снимать не надо, и ей не скучно. Продукты всегда принесем, приберем, да и поговорить старушке есть с кем.
Не нравилось нам, однако, что она повесила у себя над изголовьем кровати портреты покойных мужа и сына. А ведь говорят, что так делать не стоит, это не дает уйти покойным в мир иной. Видимо, так и есть.
Однажды ночью мы с женой проснулись от страшного воя. Он доносился из зала, где спала бабушка. Мы буквально подскочили на кровати. Вдруг все стихло, но вскоре возобновилось с новой силой.
Перед глазами начали вставать сцены из фильмов ужасов, но я собрался с духом, вошел в зал и понял, что воет бабушка. Я разбудил ее, и она со страхом сказала, что приходил дед и душил ее. За что — неясно. Бабушка, к слову, сказала, что я возвожу на нее напраслину — она не выла. С какой бы это стати вдруг? Не поверили в мой рассказ и родители.
Бабушка пила много таблеток, и, возможно, это как-то повлияло на нее, решили мы с женой. К тому же у нее были проблемы с сосудами головного мозга. Мы уменьшили ей дозу лекарств.
Через несколько дней все повторилось. Я слышал, как ночью через нашу спальню кто-то невидимый прокрался в комнату к бабушке. Едва различимый звук шагов и разбудил меня. И тут снова — вой.
— Витя, Витя! — кричала сквозь завывания бабушка. Так звали ее покойного сына.
Вскочив, я разбудил ее, намочил лицо водой.
— Со мной все в порядке, просто Витя приходил во сне, — сказала она.
Назавтра я поставил горящую свечу на то место в нашей спальне, где отчетливо слышал шаги. Свечка коптила, трещала. Равно как и в зале перед портретом Виктора и деда. В других местах пламя у нее было ровным.
Мы дали бабушке более сильные препараты. В спальне поставили намоленную в Киево-Печерской лавре икону. На какое-то время наши ночные страдания прекратились, но мы не расслаблялись. Решили попробовать, если вой вновь раздастся, записать его на диктофон.
Долго ждать «концерта» не пришлось. Как-то ночью бабушка вновь завыла — и гораздо сильнее прежнего. Жена, забившись с головой под одеяло, велела мне включить диктофон. После минутной записи я зажег фонарик и, читая шепотом «Отче наш», стал будить бабушку.
Она истошно выла во сне, лицо ее было перекошено. Открыв глаза, как ни в чем не бывало, бабушка стала рассказывать про свое общение с покойными родственниками.
Мы устроили своеобразное расследование, собирая информацию о подобных случаях. Люди, услышав о проблеме, подсказали: попробуйте в следующий раз взять спящую бабушку за кончик пальца и спросить, что она видит. Должна рассказать!
А тут вдруг случилась так, что очередной «концерт» бабушка устроила не ночью, а вечером, сидя в своем кресле, при ярком свете люстры. Номер с пальцем не прошел: лицо старушки было так ужасно искажено, что мы поторопились разбудить ее, забыв про совет.
Однако быстро вернуть ее в реальность не удалось. Бабушка что-то пыталась сказать, но издавала лишь монотонные повторяющиеся звуки, словно в старом кассетном магнитофоне зажевало ленту. В итоге кое-как мы ее растрясли. Она резко пришла в себя, будто в ней переключился внутренний тумблер.
Мы рассказали, что с ней происходит, и стали убеждать убрать портреты покойников. Но бабушка отказалась:
— Они меня защищают!
Нам не остается ничего другого, кроме как наблюдать за старушкой, а по ночам слушать ее ужасные завывания.
Владимир БУРАНОВ, г. Минск
published on according to the materials
Запись взята с сайта .
Комментарии (0)