В 1374 г. странное массовое помешательство начало распространяться в Германии. Оно просуществовало около двухсот лет и исчезло так же внезапно, как и появилось. Людей охватила непреодолимая страсть к танцам. Они собирались толпами и с венками в волосах кружились в хороводах с дикими криками и безумными взглядами.
Они судорожно дергались и в изнеможении падали на землю. А потом снова вскакивали на ноги, прыгали, вертелись, корчились и с такой силой колотили себя кулаками по груди и бедрам, словно хотели изгнать из своих тел вселившихся в них бесов. Пена выступала из ртов, издававших страшные вопли.
Множество сбегавшихся со всех сторон зрителей, не отрывая глаз, наблюдало за жуткими спектаклями. В разных местах безумие принимало различные формы.
Описания диких плясок остались в опубликованных воспоминаниях не врачей и не специалистов, а случайно оказавшихся на месте происшествия пораженных увиденным людей, которые были убежденны, что до такого состояния человека может довести только нечистая сила и, значит, причины безумия танцоров в дьявольском наваждении.
О невменяемых плясунах рассказывали массу фантастических историй, и все хотели видеть их своими глазами. Ради этого крестьяне оставляли свои поля, а ремесленники — свои мастерские. Женщины бросали заниматься домашним хозяйством, дети уходили от родителей, слуги — от своих господ.
Авантюристы и мошенники присоединялись к беснующимся, ловко подражая их жестам и поведению. Странствуя с плясунами, они могли жить легко и сытно.
В июле 1374 года беснующиеся появились в Аахене. Через месяц более 500 человек танцевали на улицах Кельна. Из Германии танцевальное помешательство перекинулось в бельгийские города. В основном беснующиеся были бедняки.Словно находясь под гипнозом, они твердили друг другу, что скоро демоны через них вселятся в тела благородных людей и князей и те уничтожат ненавистных им церковников.
Терпеть нарушителей общественного спокойствия становилось невозможно. Из бельгийских городов беснующихся удалили за 10 или 11 недель.
Танцевальная лихорадка XIV века была не первой в Европе. В 1237 г. в немецком городе Эрфурте страсть к танцам и бродяжничеству внезапно охватила свыше сотни детей, которые отправились в соседний город Арнштадт. Всю дорогу они плясали и прыгали, а когда добрались до цели своего путешествия, в изнеможении валились на землю. Здесь их забрали родители, отправившиеся по следам своих отпрысков. Как сообщает хроника, многие из детей вскоре умерли, а у выживших дрожание тела сохранилось до самой смерти.
Много раз был описан случай, произошедший в рождественскую ночь 1021 г. в церкви монастыря, расположенного недалеко от немецкого города Бернбурга. Шла служба, которой мешали шум и крик восемнадцати бесновавшихся крестьян. Наконец священник Рупрехт потерял терпение и проклял их, объявив, что в наказание за свое непристойное поведение они будут танцевать и кричать целый год.
Говорили, будто бы это пожелание сбылось. Несчастные плясали и не могли остановиться. Потеряв силы, они падали на землю, а затем, немного отдохнув и придя в себя, поднимались и снова принимались танцевать, как заводные куклы.
Только благодаря заступничеству двух пожалевших их сердобольных епископов безумцы были избавлены от дальнейших плясок. Все они впали в сон, продолжавшийся три дня. Затем четверо из них умерли. У остальных же на всю жизнь сохранилось дрожание конечностей.
Укушенные тарантулом
Итальянский врач Никола Перротти (1430—1480) впервые описал эту необычную болезнь. Согласно его утверждениям, люди, укушенные тарантулом, впадали в уныние, теряли волю и вели себя так, как будто их оглушили. Они постоянно плакали, пребывали в унынии. Они мучились и грустили неизвестно по какой причине.
У другой группы больных внезапно разгорались сексуальные страсти, и они бросали жадные взгляды на женщин. Перротти заметил кое-что такое, с чем, видимо, никогда не сталкивались древние греки и римляне.
У укушенных появлялась особая чувствительность к музыке. При первых же звуках любимых мелодий они приходили в восторг, прыгали с радостными криками, танцевали до тех пор, пока хватало сил, а потом падали на землю без признаков жизни.
Болезнь быстро распространялась по Италии, а затем и по другим странам Европы. Укушенные тарантулом знали, что им бесполезно обращаться к врачам, потому что их болезнь неизлечима. Они готовились к скорой смерти. Некоторые теряли дар речи и большинство больных — всякий интерес к жизни.
Их ничего не волновало, но как только они слышали звуки флейты, мир менялся для них. Они как будто просыпались после долгого летаргического сна, глаза широко открывались, вялость и скованность исчезали. Они оживали и начинали танцевать сначала медленно, а потом все более темпераментно.
Число больных росло с невероятной быстротой. Они не сомневались в том, что причиной страданий стал укус ядовитого паука. Никто не верил в возможность полного излечения, однако больные мечтали хотя бы на время избавиться от ощущения безысходности и облегчить свои муки. Для этого каждый год устраивались специальные целительные празднества. Заболевшие собирались вместе и танцевали тарантеллу. Само название этого танца, по всей видимости, происходит от слова тарантул.
Тарантеллу могли танцевать и дома, и на улице, и на перекрестке дорог. Иногда плясали в праздничных одеждах, иногда — полуголыми. В оркестре были скрипач и женщина с тамбурином. Часто она исполняла раздиравшую душу песню об обманутой любви и скорой смерти, которая принесет избавление от земных страданий.
Если по каким-то причинам музыка замолкала, радостное настроение и силы немедленно покидали танцующих, и они, как подкошенные, беспомощно опускались на землю. Любопытные женщины приходили смотреть на необычное зрелище. Поговаривали, однако, что такое занятие небезопасно.
Зрительницы тоже рисковали. И они могли заболеть. У них возникал тот же недуг, что и у укушенных. Объясняли это тем, что его возбуждал духовный яд, который они впитывали своими глазами, наблюдая за танцами.
Постепенно обнаружилось, что бесновавшиеся, которые считали себя укушенными пауками, отличались не только страстью к танцам, но и множеством причуд. У них была непонятная ненависть к определенным цветам и столь же трудно объяснимое пристрастие к другим. Обычно эти особенности связывали с различием в темпераменте.
В большинстве случаев больные любили красный цвет. Носили с собой красные платки. Высматривали одетых в красное зрителей и не сводили с них глаз. Некоторые плясуны предпочитали желтый цвет. Те, кому по душе был зеленый цвет, брали с собой ветки с зелеными листьями. Были и такие, которых притягивал к себе черный.
Нередко случалось, что танцор, заметив предмет, окрашенный в излюбленный цвет, возбуждался, приходил в ярость и всеми силами старался заполучить желанный предмет, а если ему везло и вещь оказывалась в его руках, он начинал ее ласкать, целовать и прижимать к груди со слезами на глазах.
Еще одной странностью, часто проявлявшейся у безумных танцоров, была страсть к морю. Они не могли без волнения слышать рассказы о морских плаваниях. Порой одно упоминание моря приводило их в экстаз.
Оказавшись на берегу, они бросались в волны. Нередко случалось, что тарантеллу танцевали, находясь по пояс в воде, и при этом постоянно поливали водой голову и плечи. Если странное заболевание вызывалось сглазом, тягу к морю и воде легко объяснить. Пострадавший от сглаза пытается его снять, даже если он сам этого не осознает. Вода (и в первую очередь соленая морская) всегда считалась сильнейшим целительным средством от всех видов порчи.
Многообразие форм, в которых проявлялся тарантизм, часто связывали с различием в характерах больных. Но его основную причину видели в том, что заболевание вызывают различные виды пауков, яд которых обладает неодинаковыми свойствами.
Но вот в 1785 г. врач мадридского госпиталя Мануэль Иранета-и-Хаурейи опубликовал результаты исследований действия укусов ядовитых пауков на человеческий организм. В нескольких случаях испанский медик наблюдал у укушенных (это были солдаты, находившиеся в полевом лагере) беспокойство и судорожные подергивания, но когда он спросил, не испытывают ли они желания потанцевать, пациенты приняли этот вопрос за шутку. Им было совсем не до танцев.
Оказалось также, что на отношении укушенных к различной окраске вещей укус ядовитых пауков никак не отразился. Ни красные, ни зеленые, ни желтые предметы не возбуждали у них никаких особых чувств. Так что об истиной природе загадочной тарантеллы (и других странных танцев) мы можем лишь догадываться.
published on according to the materials
Запись взята с сайта .
Комментарии (0)