Однажды я чуть не поссорилась со всеми своими читателями. Из-за рассказа Носова «Огурцы». Ну, помните, там старший мальчик Павлик берет маленького Котьку на колхозный огород нарвать огурцов.
Их замечает сторож, гонится за ними, они убегают. Котька приходит радостный домой, протягивает маме огурцы, но мама недовольна и требует отнести огурцы обратно сторожу. Дальше мне хочется процитировать:
«Мама стала совать огурцы обратно Котьке в карман. Котька плакал и кричал:
– Не пойду я! У дедушки ружье. Он выстрелит и убьет меня.
– И пусть убьет! Пусть лучше у меня совсем не будет сына, чем будет сын вор.
– Ну, пойдем со мной, мамочка! На дворе темно. Я боюсь.
– А брать не боялся?
Мама дала Котьке в руки два огурца, которые не поместились в карманах, и вывела его за дверь.
– Или неси огурцы, или совсем уходи из дому, ты мне не сын!
Котька повернулся и медленно-медленно пошел по улице. Уже было совсем темно».
Дальше плачущий Котька все-таки находит сторожа, отдает тому огурцы и старичок утешает его, говорит, что он не вор и все такое. Домой мальчик возвращается радостным.
Меня этот диалог с мамой ужаснул. Особенно, когда я проверила свое предположение: прототипу Котьки было четыре года, то есть это совсем-совсем маленький мальчик, который даже не осознавал, что он что-то там ворует. Однако почти никто из читателей и друзей меня не поддержал. Детское воровство оказалось одним из самых жутких, самых темных родительских кошмаров.
Я не очень представляю, откуда в интеллигентных хороших семьях такой ужас перед воровством. Если четырехлетка бегает за девочками и целует их – ни одна мать не падает в обморок и не кричит: «Мы растим насильника!». Но если ребенок взял чью-то игрушку, а тем более – игрушку в магазине, то – все. Уровень родительской тревожности доходит до самой распоследней отметки, отключаются все сдерживающие механизмы и из ребенка начинают всеми силами «выбивать вора».
Знакомая девочка рассказывала, как в пять лет украла из магазина маленького резинового пупса. Ее бабушка (профессор психологии, кстати) нарисовала табличку «я воровка», надела внучке на шею и заставила девочку несколько часов стоять с ней около дверей того магазина. Впрочем, желаемого эффекта она добилась – девочка больше никогда в жизни не воровала. Правда, стала писаться по ночам, но, возможно, это просто случайное совпадение.
Более того, я узнала, что во многих семьях воровством называлось то, что я регулярно проделывала в детстве. Папа приходил с работы, раздевался, вешал брюки на стул – и из их карманов выпадала на пол мелочь. Я ее старательно собирала – и это считалось у нас дома законной детской добычей и наведением чистоты.
Более того, уже в старшей школе, если мама забывала дать мне деньги на обед, я могла спокойно обыскать карманы всей родительской одежды в шкафу и все старые сумки – там всегда можно было найти забытые деньги на булочку. И родители только хвалили за находчивость и за то, что я не пошла в школу голодной. Стоит ли говорить, что лазить в карманы друзей или незнакомцем мне никогда в голову не приходило?
Однако многих за то же самое поведение ужасно избивали или унижали морально так, что они помнят это до сих пор. Доходило до смешного: если ребенок подрался в саду и отобрал у друга машинку, то его лишь немного журили. А если тихонько забрал себе и это вдруг обнаружилось – то родителями объявлялось срочное чрезвычайное положение и ребенка наказывали так, чтобы он «на всю жизнь запомнил». Хотя, если переводить эти деяния на уголовные термины, то грабеж (как в первом случае с дракой) – обычно наказывается куда суровее, чем обычная тихая кража.
Я никогда не встречала в хороших семьях страха, что ребенок вырастет подлецом, убийцей или насильником. Но страх вырастить вора – идет из каких-то совсем темных и далеких глубин. Особенно опасным, например, считается удачно совершенное воровство.
Так, например, было у меня. Когда мне было восемь лет, в нашем районном магазине вдруг стали продавать странное: стеклянные двухсотграммовые баночки с томатно-виноградным (!) соком. Мама взяла одну попробовать – просто чтобы понять, что это за чудо такое. И это оказалось удивительно вкусно! Тогда она отправила меня в магазин с целью купить еще десять таких баночек.
Я отсчитывала десять штук, складывая их в большую хозяйственную сумку. И в этот момент мой внутренний черт дернул меня положить туда же и одиннадцатую банку. Просто чтобы посмотреть, получится ли у меня ее украсть. «Если что, я скажу, что я еще маленькая и просто ошиблась», – подумала я. Чувствуете, каким хладнокровным и циничным вором я была? Но продавщице лень было пересчитывать, она пробила мне десять соков – и я потащила их домой. Вы не представляете, как тяжело мне было всю дорогу – они же стеклянные! Как я волокла по сугробам эту сумку и проклинала одиннадцатую баночку на чем свет стоит.
Мама, кстати, тоже ничего не заметила и я втайне собой очень гордилось. Впрочем, на умении воровать я тогда поставила галочку «могу» и больше не возвращалась к подобным экспериментам.
Я искренне считаю детское воровство чем-то типа ветрянки. Если не обращать слишком пристального внимания и не расковыривать до язв и шрамов, то оно проходит практически бесследно. Если это обнаружилось, прежде всего надо выяснить причины. Хотелось эту вещь, а не покупали? Мало карманных денег? Хотелось внимания? Хотелось эксперимента (как мне)? Еще мне кажется, что чем больше поддержки родители окажут ребенку в этот момент, тем быстрее и незаметнее пройдет этот период. Многие родители, столкнувшись с эпизодами детского воровства, впадают в такую панику, что начинают внушать ребенку, что он теперь вор. Мне кажется, что стоит внушать прямо противоположное: «Ты не вор. Тебе просто очень захотелось эту вещь и я понимаю, она такая красивая! Давай вместе сходим в магазин, вернем ее и извинимся перед продавщицей, она же, наверное, очень переживает и волнуется».
Ну в общем я искренне считаю, что если в семье не принято воровать ни в каком виде, если ребенок видит перед собой честных родителей, если его не ограничивают в том, что считается «детской нормой» в его среде – то он не будет воровать. Во всяком случае, когда подрастет. Единственный раз я столкнулась с сознательным и серийным детским воровством в детском саду сына. Там был мальчик запредельно высокодуховных родителей, которые довольно громко и принципиально исповедали отказ от «этих отупляющих бакуганов», «этих отвратительных роботов» и вообще «уродливых американских игрушек». Ребенок играл с мишкой, Чебурашкой и несколькими старыми моделями машинок. Не из-за бедности, из-за принципиальной позиции родителей.
И вот он, этот мальчик, бесконечно воровал чужих бакуганов, лего-человечков и однажды даже электронную игру из рюкзака именинника – тот получил ее на день рождения и принес в сад похвастаться. Впрочем, когда виновник кражи обнаружился, его мама немедленно сообщила, что она так и знала: все эти жуткие современные игрушки до добра не доведут и тот ребенок сам виноват, что принес в сад такую дорогую штуку и оставил ее без присмотра. Что немедленно в моих глазах исключило ее из разряда адекватных родителей. И только подтвердило тот факт, что если вы и отец ребенка – порядочные и приличные люди, то и эпизоды детского воровства останутся в вашей жизни просто эпизодами. Не стыдными, не страшными, такими, из которых быстро и безболезненно вырастают. В приличных и порядочных людей.
Алина Фаркаш
published on according to the materials
Запись взята с сайта .
Комментарии (0)