Пародии на светскую хронику, календари с предсказаниями от Антоши Чехонте, игры в прятки с цензорами и даже литературная дуэль с участием императрицы — Bird In Flight вспоминает, как складывалась судьба дореволюционных юмористических журналов.
Публицист против императрицы
Первый сатирический журнал — «Всякая всячина» — вышел в России 2 января 1769 года и был почти целиком делом рук Екатерины II. Она сама писала и редактировала большую часть статей, хотя предпочитала держать это в секрете. Надо сказать, что хоть журнал и был заявлен как сатирический, как таковой сатиры в нем почти не было: по понятым причинам на серьезных общественных проблемах и пороках элиты «Всякая всячина» внимания не заостряла.
Так что фактически первым сатирическим изданием стал «Трутень», первый номер которого вышел в мае того же года. Его издатель, молодой публицист Николай Новиков, писал жесткие фельетоны обо всем, что так деликатно игнорировала «Всякая всячина»: о взятках и казнокрадстве чиновников, о недобросовестности судей, о жестокости крепостного права. Некоторые фрагменты и сегодня смотрятся довольно свежо:
«Тебе известно, что по приезде моем на воеводство не имел я за собою больше шестидесяти душ дворовых людей и крестьян; а ныне, благодаря подателя нам всяких благ, трудами моими и неусыпным попечением, нажил около трехсот душ, не считая денег, серебра и протчей домашней рухляди; да нажил бы еще и не то, ежели бы Прокурор со мною был посогласнее… Но мы его частехонько за нос поваживаем. Он думает, что все дела надлежит вершить по наукам, а у нас в приказных делах какие науки? кто прав, так тот и без наук прав, лишь бы только была у него догадка как приняться за дело; а Судейская наука вся в том состоит, чтобы уметь искусненько пригибать указы по своему желанию: в чем и Секретари много нам помогают.
…А тогда, как мы наживемся, хотя и попросят, так беда будет не велика, отрешат от дел и велят жить в своих деревнях. Вот те на, какая беда! Для чего не жить, коли нажито чем жить; а как нажито, этого никто и не спросит».
В один прекрасный день досталось от Новикова и журналу «Всякая всячина». Императрица в долгу не осталась, и между ней и Новиковым завязалась ожесточенная многомесячная полемика. Они обращались друг к другу со страниц каждый своего журнала: она, меняя псевдонимы, насылала на «Трутень» проклятья и прямые угрозы, он в ответ высмеивал ее «нерусский» слог, давая понять, что псевдонимы никого не обманули.
Императрица, меняя псевдонимы, насылала на «Трутень» проклятья и прямые угрозы, публицист в ответ высмеивал ее «нерусский» слог.
«Неограниченный самолюбец считает своей обязанностью вмешиваться во всякую деятельность людей, всюду желая занять первое место. На днях он изобрел „новенькое“ — решил сделаться писателем, стал издавать „книгу всякий вздор“ — то есть „Всякую всячину“. Книга эта наполнена „странными приключениями“, которые почему-то называются сатирами: „Такий-то на сей неделе был у своей родни и передавил все пироги“; „такий-то всякий день бранится со своими соседями за колодязь“; „такий-то там-то приметил, что все девицы кладут ногу на ногу очень высоко“, и т. д. К сожалению… не умея писать сам, перекрапывает на свой салтык статьи из славного аглинского „Смотрителя“, занимается плагиатом».
Времена были по российским меркам либеральные: после этого выступления «Трутень» даже не сразу закрыли (оба издания просуществовали до 1770 года), а в Шлиссельбургскую крепость Новикова посадили только 20 лет спустя, и по другому поводу. До этого он успел издать еще несколько сатирических журналов — правда, и «Пустомеля», и «Живописец» просуществовали недолго.
Неизвестного месяца, неведомого числа
Издание, полное название которого звучит как «Сатирический вестник, удобоспособствующий разглаживать наморщенное чело старичков, забавлять и купно научать молодых барынь, девушек, щеголей, вертопрахов, волокит, игроков и прочего состояния людей, писанный небывалого года, неизвестного месяца, неведомого числа, незнаемым сочинителем», — довольно остроумная пародия на модные журналы и колонки светской хроники. С 1790-го по 1792 год из номера в номер автор посмеивается над слепым подражанием моде, щегольством, неоправданными тратами и глупыми манерами провинциального дворянства.
«Здесь между дамами проявилась мода казаться ложно недомогающими и больными. Самая употребительнейшая между ими болезнь есть ипохондрия и истерика. Те, кои не притворяются страждущими от сих болезней, единогласно признаются женщинами или худо воспитанными, или не знающими светского и приятного обхождения. По сих болезнях занимают вторую степень: кашель, грудная боль, самая чахотка, мигрень, изгага, простуда, трепетание сердца и обмороки. Сии госпожи, съезжаясь в гости, представляют из себя целую больницу. Оне возят с собою разные декокты, спирты, микстуры и зельцерскую воду… Таковые проклятые моды, неизвестно откуда перенятые, стоили бы бедным мужьям многого стыда, беспокойств и издержек, если бы, к счастию их, не потерпели оные болезни великой перемены, воспоследовавшей от приезду сюда некоторой городской барыни, которая уверила, что ипохондрия, истерика и прочие болезни в больших городах не в употреблении…»
«Сии госпожи, съезжаясь в гости, представляют из себя целую больницу… Таковые проклятые моды, неизвестно откуда перенятые, стоили бы бедным мужьям многого стыда, беспокойств и издержек…»
Пародийные «новости» из разных губерний сменяются пародийной же рекламой и частными объявлениями: «В каретном ряду делаются сообразно нынешним большим шляпам и находящимся на оных перьям, кареты двух сажен в длину и трех в высоту. В оном же ряду делаются такие аглинские высокие коляски, на которых, подъехавши, можно говорить с человеком, живущим во втором этаже; также удобно с оных входить прямо на балконы».
Бритые карикатуры
Сатирический журнал «Искра» (1859–1873) с первого же номера взял курс на «практическую сатиру». Одной из главных рубрик издания стала «Нам пишут», где публиковались реальные письма из губерний с рассказами о произволе чиновников, взяточничестве должностных лиц и прочих темных делишках власть имущих. Вскоре провинциальные чиновники уже до смерти боялись стать героями очередной публикации, а выражение «Упечь в „Искру“» рассматривалось как серьезная угроза.
Когда цензоры запретили издателям упоминать в корреспонденциях конкретные города и фамилии, те мигом придумали новую систему имен собственных. Постоянные читатели прекрасно знали, что Муму — это псковский губернатор Муравьев, Назимштадт — город Вильно, а «благонамеренный» на языке «Искры» означает «реакционный». Впрочем, цензоры тоже не были идиотами, так что рубрику запретили целиком. А позже запретили и карикатуры, которые в «Искре» имели «такое сходство с подлинными людьми, что цензура приказывала им сбривать бакенбарды с изображаемого лица или поставить его не en face, а в профиль, чтобы не так бросалось в глаза сходство».
Запретили и карикатуры, которые в «Искре» имели «такое сходство с подлинными людьми, что цензура приказывала им сбривать бакенбарды с изображаемого лица или поставить его не en face, а в профиль, чтобы не так бросалось в глаза сходство».
В «Стрекозе», созданной через два года после закрытия «Искры», печатались бывшие сотрудники последней. В 1908 году растерявшая остроту «Стрекоза» слилась с «Сатириконом» и была возрождена только в 1915 году и всего на три года, после чего была окончательно закрыта за высмеивание большевиков
В «Стрекозе», созданной через два года после закрытия «Искры», печатались бывшие сотрудники последней. В 1908 году растерявшая остроту «Стрекоза» слилась с «Сатириконом» и была возрождена только в 1915 году и всего на три года, после чего была окончательно закрыта за высмеивание большевиков
В «Стрекозе», созданной через два года после закрытия «Искры», печатались бывшие сотрудники последней. В 1908 году растерявшая остроту «Стрекоза» слилась с «Сатириконом» и была возрождена только в 1915 году и всего на три года, после чего была окончательно закрыта за высмеивание большевиков
В «Стрекозе», созданной через два года после закрытия «Искры», печатались бывшие сотрудники последней. В 1908 году растерявшая остроту «Стрекоза» слилась с «Сатириконом» и была возрождена только в 1915 году и всего на три года, после чего была окончательно закрыта за высмеивание большевиков
«Стрекоза», 1917 год.В «Стрекозе», созданной через два года после закрытия «Искры», печатались бывшие сотрудники последней. В 1908 году растерявшая остроту «Стрекоза» слилась с «Сатириконом» и была возрождена только в 1915 году и всего на три года, после чего была окончательно закрыта за высмеивание большевиков
В «Стрекозе», созданной через два года после закрытия «Искры», печатались бывшие сотрудники последней. В 1908 году растерявшая остроту «Стрекоза» слилась с «Сатириконом» и была возрождена только в 1915 году и всего на три года, после чего была окончательно закрыта за высмеивание большевиков
В «Стрекозе», созданной через два года после закрытия «Искры», печатались бывшие сотрудники последней. В 1908 году растерявшая остроту «Стрекоза» слилась с «Сатириконом» и была возрождена только в 1915 году и всего на три года, после чего была окончательно закрыта за высмеивание большевиков
«Кондуктора почему-то будут трезвы»
«Будильник» — журнал-долгожитель: с небольшим перерывом он проработал более полувека, с 1865-го по 1917 год. Правда, за это время он почти полностью сменил формат: если в первые годы работы «Будильник» публиковал злободневную оппозиционную власти сатиру, то впоследствии перешел на более легкий и невинный юмор.
В начале 80-х в «Будильнике» начинает публиковаться Чехов. В те времена в развлекательной прессе был популярен жанр «комического календаря»: короткие заметки на каждый день с занимательными фактами из истории, метеорологическими сводками, полезными советами и шуточными предсказаниями. Чехов довел этот жанр до блестящего абсурда:
«Среда, 11-е. В г. Конотопе, Черниговской губ., появится самозванец, выдающий себя за Гамлета, принца датского. Астрономы открывают на луне нечто сверхъестественное. На о. Борнео дифтерит. В сей день в Клеопатру влюбился Антоний (42 г.), а Александр Филиппович Македонский ездил на Буцефале на богомолье (312).
«В сей день Архимед перевернул бы землю, если бы ему дали точку опоры».
Понедельник, 16-е. Сего дня на А.Б.В.ж.дороге кондуктора и стрелочники почему-то будут трезвы. Курские соловьи летят в Курск из-за границы. В некоторых местах Донской области начинаются посевы. Астроном Бредихин в математическом обществе сделает сообщение о двух евреях, виденных им на планете Сатурн, которые, по его мнению, бежали на эту планету от воинской повинности. В Тамбове извержение вулкана. Столкновение кометы с г. Лентовским. В сей день Архимед перевернул бы землю, если бы ему дали точку опоры».
Полицейский номер
«Сатирикон» (1904–1914) и «Новый Сатирикон» (1913–1918) — пожалуй, лучшее юмористическое издание за всю историю отечественной прессы (еще бы: редактировал его Аркадий Аверченко, а авторами были Саша Черный и Надежда Тэффи). Фирменная сатириконовская сатира, иронически-ядовитая и при этом безупречно изящная, кого-то доводила до белого каления, а кого-то приводила в восторг; в результате журнал читали все — от студентов до депутатов Государственной думы и членов императорской фамилии.
В «Стрекозе», созданной через два года после закрытия «Искры», печатались бывшие сотрудники последней. В 1908 году растерявшая остроту «Стрекоза» слилась с «Сатириконом» и была возрождена только в 1915 году и всего на три года, после чего была окончательно закрыта за высмеивание большевиков.
Одним из ноу-хау сатириконцев стали тематические номера: иногда праздничные («рождественский», «пасхальный»), иногда именные (к юбилею Льва Толстого), иногда «нравоучительные» («О пошлости», «О глупости»). Выходили «бюрократический», «провинциальный», «экзаменационный», «театральный» номера, но особенно часто — спецвыпуски на злободневные темы: «военный», «восточный», «еврейский», «черносотенный», «полицейский», «цензурный».
Помимо приложений, сатириконцы выпускали полноценные издания: к примеру, блестящую «Всеобщую историю, обработанную „Сатириконом“» (в четырех частях) или альбом «Сокровища искусств», где на разворотах с шедеврами мировой живописи соседствовали их карикатурные изображения. Последнюю идею, правда, публика не оценила.
В 1931 году, в Париже, писатели-эмигранты предприняли попытку возродить «Сатирикон». Но, несмотря на блестящий состав авторов (среди которых были Бунин, Куприн, Ходасевич, Саша Черный), журнал прекратил свое существование несколько номеров спустя. Тем временем в Советском Союзе появлялись новые сатирические журналы, которые были довольно дерзкими — по крайней мере, какое-то время. Впрочем, это уже другая история.
(Все фото: коллекция Центра социально-политической истории.)
published on according to the materials
Запись взята с сайта .
Комментарии (0)