Ника Турбина и Юлиан Семенов
Мы уже говорили о взаимоотношениях Ники Турбиной со светилом советской поэзии Андреем Вознесенским ( ).
Главным же ее покровителем числят Евгения Евтушенко, забывая, что еще до всякого Евгения Нику обихаживал другой писатель. С его легкой руки и вспыхнула кратковременная слава девочки — поэтессы.
К 1980-ым годам Юлиан Семенов бил всех советских писателей количеством тиражей, книги его невозможно было достать в свободной продаже. Вся страна, затаив дыхание смотрела «Семнадцать мгновений весны», Штирлиц сделался персонажем анекдотов.
Семенов любил Крым, а бабушка Ники Людмила Карпова заведовала бюро обслуживания в престижной гостинице «Ялта». Зимой 1982 года в ее рабочий кабинет зашел знаменитый писатель, умоляющий, как простой смертный, дать ему машину. По словам Карповой, она сориентировалась мгновенно, выставив условие, - машина только после того, как прочтут стихи ее внучки. Семенов всюду сталкивался с просьбами графоманов посодействовать и вникать в очередные опусы ему не хотелось. Но пришлось. Опять же по словам Карповой, Семенов, сев в кресло, залпом прочел около двухсот стихотворений, после чего вынес вердикт: «Это гениально! Передайте эту папку в мой номер, и через месяц к вам приедет корреспондент «Комсомольской правды».
На самом деле все было не так уж благостно. Стихи Семенову не понравились, а кроме того у него возникли резонные сомнения, что пишет их ребенок. «Комсомолка» понадобилась ему в качестве буфера. Пусть, мол, журналисты выясняют, кто чего там написал. Однако, если бы не просьба знаменитого писателя никто бы судьбой Ники заморачиваться не стал, а так по ее душу приехал специальный корреспондент Валентина Николаева. И вот она-то поверила в авторство Турбиной безоговорочно.
6 марта 1982 года в «Комсомольской правде» появилось десять стихотворений юной поэтессы. Юлиан Семенов написал предисловие, где объявил Нику чудом.
2 сентября 1984 «Комсомолка» опять дала Никину подборку с предисловием старшего товарища, где тот проанонсировал выход первой книги стихов юного дарования. Тут уже заклубился и Евтушенко, Никины стихи были утяжелены его нетленкой «Восьмилетний поэт» ( ).
Если впоследствии Евтушенко рассорится с Никой на всю оставшуюся жизнь, то Семенова она будет вспоминать с благодарностью. Посвятит ему стихотворение «Дом под каштаном» и обрывистые воспоминания.
«Это он первый обратил внимание на мои стихи, не усомнился в том, что автор – я, несмотря на непривычный для людского сознания мой возраст. Это он бескорыстно, щедро, благородно, весело, сопереживая о моей судьбе, помогал мне утвердиться первое время (пока был жив) на тропинке поэтического начала»
Все это, однако, не отменяет следующих фактов: встречи папы Штирлица и вундеркиндки можно пересчитать по пальцам одной руки; Семенов не интересовался дальнейшей судьбой Ники, передав ее в коммерческие руки Евтушенко.
Их последняя встреча состоялась во время вечера в ялтинском театре имени Чехова, где Ника выступала наравне с Семеновым и Альбертом Лихановым. Для девочки уже наступили смутные времена (собственно выступление в театре имени Чехова было последним ее явлением широкой аудитории), слава уходила, стихи не писались.
«Юлиан представлял меня зрителю. Он был тогда печальный, и мне страшно было смотреть в его глаза. Я чувствовала, что у него что-то неладное в душе. Тогда он был особенно нежен, по-отечески гладил меня по голове, а я вдруг задала ему вопрос, в чем же смысл жизни».
Ника пребывала в уверенности, что ее поэтическая судьба была бы слаще, проживи Юлиан Семенов чуть дольше. А вот это вряд ли. К моменту смерти Юлиана в 1993 году Турбина была непоправимо надорвана.
Впрочем, мы еще будем об этом говорить.
Комментарии (0)