26 июня, 2016
Годы «культурной революции» отмечены периодом массового каннибализма в уезде Усюань Гуанси-Чжуанского автономного района. Эту историю регулярно вспоминают на Западе, в России почти не знают, а в КНР считают выдумкой.
16 мая исполнилось 50 лет с начала Великой пролетарской культурной революции в Китае. 10 лет буйства молодежных банд — хунвейбинов (студентов-«красногвардейцев») и цзаофаней (молодых рабочих-«бунтарей») — стоили стране 100 миллионов пострадавших и почти 2 миллионов убитых. «Культурная революция, запущенная по инициативе национального лидера и использованная в своих целях реакционерами, переросла в хаос, ставший катастрофой для партии, страны и народа, — говорится в программной статье ведущей партийной газеты «Жэньминь жибао», опубликованной к юбилею. — Компартия Китая признала, проанализировала и исправила ошибки, допущенные партийными чиновниками и лидерами государства, а также перегибы на местах». Один из таких перегибов — массовый каннибализм в уезде Усюань Гуанси-Чжуанского автономного района, история, которую на Западе регулярно вспоминают, в России почти не знают, а в КНР считают выдумкой. Что же в этой истории правда, а что ложь?
Перековавшийся хунвейбин
«Глубокой ночью убийцы ходили на цыпочках, чтобы найти свою жертву, резали ее и вытаскивали сердце и печень. Поскольку они были неопытны и испуганы, то по ошибке взяли легкие и должны были вернуться снова на место убийства. Наконец, сварили органы, кто-то принес из дома водку, кто-то — специи… Несколько человек при гаснущем огне под кастрюлей ели молча и торопливо…»
Так описывает события, происходившие в третий год революции в уезде Усюань, китайский диссидент Чжэн И. Он сам был хунвейбином и в рамках программы «Ввысь в горы, вниз в села» добровольцем отправился в провинцию, чтобы нести крестьянам свет знаний и правильной идеологии.
После «культурной революции» Чжэн И решил стать писателем. Опубликовал несколько повестей и рассказов, но вскоре его затянула в жернова политическая борьба, приведшая в 1989 году к известным событиям на площади Тяньаньмэнь. Чжэн оказался в рядах проигравших. Три года он скрывался от полиции и спецслужб, затем перебрался в тогда еще британский Гонконг, оттуда на Тайвань и в США.
Там бывший хунвейбин издал сперва на китайском, а затем и на английском книгу «Алый мемориал», сразу ставшую бестселлером. Была даже сформирована группа по выдвижению Чжэна на Нобелевскую премию по литературе. Чжэн И утверждал, что в начале 1980-х он неоднократно посещал уезд Усюань, где собирал материалы — официальные документы, рассказы очевидцев, слухи и легенды — о происходившем там в годы «культурной революции». Больше всего Чжэна интересовал практиковавшийся тогда каннибализм. Эти материалы и легли в основу прославившей его книги.
Плакат 1966 года, призывающий к расправе с «врагами народа». Фото: AFP / East News
Маленькая гражданская война
В 1968-м молодежные банды бесчинствовали по всей стране, убивая преподавателей и «классовых врагов», громя учреждения культуры и университеты. Все чаще травля инакомыслящих вырождалась в обычные межклановые разборки: отряды хунвейбинов в Кантоне сражались за контроль над городом, применяя артиллерию. Мао Цзэдун, сам санкционировавший разгул террора, вынужден был бросить против «красногвардейцев» армию и отряды народной милиции: город Гуйлинь пришлось брать штурмом, и там были перебиты почти все хунвейбины.
Своя маленькая гражданская война шла и в уезде Усюань Гуанси-Чжуанского автономного района. С одной стороны — хунвейбины из «Группы 22 апреля», с другой — провинциальная партийная бюрократия, которую поддерживал 1-й политкомиссар военрайона Гуанси Вэй Гоцин. В распоряжении Вэя были местные силовики и авторитет власти, а «красногвардейцы» сделали ставку на террор.
Первые стычки произошли в январе 1968-го: «летучие отряды» хунвейбинов атаковали «оппозиционеров и уклонистов», забивая их до смерти палками и кулаками, отрезая головы, закапывая заживо, топя и даже взрывая. В одном из городов действовала женская банда несовершеннолетних, называвших друг друга «сестрами» и бравших псевдонимы по числу убитых — «Сестра Шесть», «Сестра Девять» и так далее.
Девушки-хунвейбины. Фото: Keystone / Getty Images
15 апреля в уезде был создан местный Революционный комитет хунвейбинов, и тогда же были зафиксированы первые случаи каннибализма. По словам Чжэна, эпидемия антропофагии «распространялась подобно чуме».
Сердце, печень, пенис
14 мая 1968 года группа из 11 человек во главе с братьями Вэй напала на некоего Чэнь Гожуна, убила его большим ножом и вырезала печень, разделив ее между 20 членами банды. В том же месяце хунвейбины — ученики средней школы — забили до смерти учительницу географии Ву Шуфан, под дулом пистолета заставили ее коллегу вырезать у убитой печень и сердце, зажарили и торжественно съели. Вскоре людоедство взяла на вооружение и противоположная сторона.
«Черные антипартийные бандиты» каются в своих грехах перед народом. Фото: книга «Красный рядовой репортажа» Ли Чжэньшэня
Чжэн выделил три стадии нарастания эпидемии каннибализма: начальную, когда органы тайно изымались у убитых, фазу подъема, когда поедание плоти приобретало все большую открытость, совершалось при свете дня, на площадях, под развевающимися красными флагами с партийными лозунгами, и, наконец, фазу массового безумия, когда людоедство уже воспринималось как норма.
Чтобы дойти до третьей стадии, жителям Усюани потребовалось совсем немного времени. Уже в июне случаи каннибализма отмечались во всей провинции. В дни массового психоза ели не только сердце, но и другие части тела, включая даже ступни ног. Иногда человеческое мясо подавалось под вино и пиво, блюда из него сервировались в столовой революционного комитета.
Жертвами становились бывшие помещики, «правые уклонисты», разжалованные чиновники и «контрреволюционеры». Далеко не всегда каннибализм был вызван идеологической ревностью: так, Чжэн приводит историю о том, как учитель-мужчина, узнав о том, что сердце молодой женщины способствует излечению болезней, обвинил одну из своих учениц в контрреволюционности, добился ее казни и затем тайно вырезал нужный орган.
Тех, кто отказывался есть человечину, карали — исключали из школ, отстраняли от работы. Те же, кто демонстрировали крепость духа и плоти, получали продвижение по партийной линии — так, одна из учительниц, Ван Вэньлю, благодаря каннибализму стала зампредседателя местного революционного комитета. Она пытала своих жертв и поедала потом их репродуктивные органы.
Деревня защищается
Эпидемия перекинулась и на деревню. Крестьянам было не до внутрипартийной борьбы: люди припоминали друг другу старые обиды. Один из людоедов, пожилой И Ваньшэн, в 1980-х так описывал Чжэну происходившее: «Я не скрываю, что убил сына местного помещика. Я убил его ножом. Первый нож оказался слишком тупым, и я выбросил его. Другим ножом мне удалось распороть ему живот. Но когда я попытался вытащить сердце и печень, его кровь была слишком горячей — она обожгла мне руки, и мне пришлось охладить их в воде. Когда я вынул его органы, я разрезал их на куски и поделился с жителями деревни». Свои действия И Ваньшэн объяснил тем, что бывший помещик во времена великого голода закрыл амбары, и его односельчане побирались по соседним деревням.
Психоз каннибализма охватил не всех. Чтобы избавить людей от мук совести, власти одной из деревень решили устраивать общую раздачу пищи из котла, где варились вместе куски свинины и человечины. Те, кто не хотел есть людскую плоть, могли утешать себя тем, что им попадается исключительно свинина; остальные радовались, что поедают мясо классовых врагов.
Безумие удалось остановить лишь в июле благодаря местному партийному ветерану Ван Цзуцзяню. Пользуясь старыми связями в верхушке КПК, он послал весточку в Пекин. Китайские власти были в шоке. На запрос Вэй Гоцин подтвердил сведения Вана и попросил прислать дополнительные войска, чтобы расправиться с людоедами. По личному распоряжению премьера Чжоу Эньлая, в Усюань были направлены войска, покончившие с хунвейбинами и положившие конец разгулу каннибализма. Большинство зачинщиков были казнены, в уезде воцарилось долгожданное спокойствие.
Расстрел преступников и контрреволюционеров, 1968 год.
Чай для убийц
В 1983 году, когда страсти улеглись, провели закрытое расследование. Было установлено, что из 220 тысяч жителей Усюани за первое полугодие 1968-го погибли 528 человек. Официально зафиксировано 76 случаев каннибализма. Чжэн И ссылается на документы расследования, согласно которым у 56 жертв были съедены сердце и печень, у 13 — гениталии. 18 человек обглодали «до ступней», у семи вырвали внутренности, пока они еще были живы. Некоторые погибшие попали в несколько категорий сразу. Всего было выявлено около 200 каннибалов, 91 исключили из партии, 34 приговорили к различным срокам — от 2 до 14 лет, еще около 100 понесли различные наказания, в основном административные.
В целом наказания были довольно мягкими: по версии Чжэн И, местные власти не желали ворошить прошлое, тем более что многие из партийных лидеров уездного уровня сами были замешаны в людоедстве или покрывали его. К примеру, уже упомянутую Ван Вэньлю лишили партбилета и сняли со всех постов, но дальнейших репрессий не последовало, так как следствию не удалось доказать, что она поедала репродуктивные органы своих жертв. В основном же была сделана ставка на согласие и примирение: так, трое бывших хунвейбинов, до смерти запытавших в 1968 году дошкольника, сына классового врага (его привязали к грузовику и тащили за машиной на веревке), в сопровождении местного партийного чиновника пришли в дом к его матери и принесли свои глубочайшие извинения. Закончилось все совместным чаепитием.
Как утверждает Чжэн, посещавший регион через два десятилетия после описываемых событий, ему удалось собрать имена и фамилии 56 жертв каннибализма, всего же их было около 100 человек. Количество людоедов в Усюани Чжэн И оценивает в 10-20 тысяч человек.
Чжуаны и методология
Почти сразу работа Чжэна подверглась критике со стороны западных ученых. Его ругали за то, что исследование не соответствует научным критериям. Слишком много в «Алом мемориале» крови, спекуляций и необоснованных предположений, слишком явно бывший хунвейбин декларирует свою главную цель — осудить коммунизм как идеологию (в итоге работу Чжэна подняла на щит и тиражирует, к примеру, секта «Фалуньгун», хотя Чжэн И прямо утверждает, что ответственность за случившееся несут исключительно местные партийные лидеры, действовавшие без санкции Пекина).
Статуя Будды в Ханчжоу, украшенная лозунгами «Уничтожить старый мир» и «Построить новый мир».
Многих смущает и подход Чжэн И к источникам — он валит в одну кучу документы, интервью, слухи и сплетни, не делая между ними различия по степени достоверности. В итоге трудно отделить зерна от плевел. Удивление вызывает и творческий метод — Чжэн пытается создать впечатление, что писал свое расследование по горячим следам, хотя в реальности после описываемых событий к тому моменту прошло уже 15 лет. Литературный критик Ган Юэ и вовсе назвал книгу «чисто художественным произведением, несмотря на претензии автора на научную достоверность и точность данных».
К тому же Чжэн И злоупотребляет любительской антропологией, объясняя события в Усюани традициями проживающего там национального меньшинства — чжуанов, некогда практиковавших ритуальный каннибализм. Непонятно, почему внезапно чжуаны, давно смешавшиеся с титульным большинством Китая — ханьцами, должны были вернуться к давно забытым традициям предков. Критики напоминают, что большинство эксцессов пришлось на городские районы и пригороды, где активно действовали хунвейбины, а в этнических чжуанских деревнях подобные случаи фиксировались сравнительно редко. Более того, чжуаном был политкомиссар Вэй Гоцин, положивший конец разгулу каннибализма.
Ложь и провокация
В свою очередь КПК категорически отрицает каннибализм в Усюани. Привычное «власти-то скрывают!» здесь вряд ли может служить объяснением: после «культурной революции» в КНР прошли многочисленные процессы над виновными в «перегибах», те, кто пытал и убивал невинных, известны чуть ли не поименно. Признаны и случаи массовых расправ в Усюани. Достоянием гласности в ходе внутрипартийной борьбы стали самые жуткие эпизоды расправ с неугодными. Трудно понять, почему именно каннибализм, о котором пишет Чжэн И, оказался фигурой умолчания.
Отечественные китаисты занимают в этом вопросе взвешенную позицию: не отрицая, что подобное, в принципе, могло иметь место, они отмечают, что людоедство нигде не носило массового характера, как утверждает Чжэн. Ни одного сообщения о каннибализме в Усюани не появлялось в те годы ни в китайской, ни в зарубежной печати, хотя о других расправах хунвейбинов и цзаофаней с неугодными, а затем — армии с хунвейбинами и цзаофанями, китайские СМИ подробно информировали население.
Недавние попытки Agence France Presse подтвердить информацию Чжэна закончились в целом неудачей: агентство организовало экспедицию в Усюань, но большинство местных жителей заявили корреспондентам, что ничего не слышали и не знают о людоедстве в уезде в годы «культурной революции».
Лишь один чиновник, сказавший, что участвовал в расследовании 1983 года, сообщил репортерам, что следственная комиссия установила 38 случаев каннибализма. Когда этот неназванный источник пытался инициировать кампанию по приданию материалов гласности, местные партийные руководители Гуанси-Чжуанского автономного района написали коллективное письмо в Пекин, потребовав от правдолюба публично опровергнуть клевету, покаяться и выступить с самокритикой. Сделать это он отказался, взамен направив составленную из материалов расследования книгу в одно из китайских издательств. Если она в ближайшее время, как предполагают французские репортеры, выйдет из печати, то в споре о каннибализме в Усюани может быть наконец поставлена точка.
Маоизм — трагедия Китая
Автор Алексей Куприянов.
published on according to the materials
Запись взята с сайта .
Комментарии (1)