В Чите много старых домов. Как правило, история их довольно безобидна: это либо дома купеческие, обитатели которых жили себе тихо, мирно со своими чадами и домочадцами вплоть до революции, а потом бежали от советской власти в Маньчжурию или Харбин, либо дома доходные, где постояльцы менялись довольно часто. Но нет-нет, да услышишь от кого-нибудь, что были ещё и дома «беспокойные».
О них и поведаем.
Известный читинский профессор Борис Кузник в своей книге «Джуна, Ванга и другие» рассказал, что «барабашки», привидения и полтергейсты — это не что иное, как результат разлома земной коры. В образующихся геопатогенных зонах появляются «небиологические сущности», своей деятельностью ставящие в тупик многих людей.
Таких мест в городе немало. Вот, например, однажды в 1987 году к Борису Ильичу, как к специалисту в сфере паранормальных явлений, обратилась жительница дома по улице Лермонтова. У неё в квартире действовал самый настоящий полтергейст — на глазах лопались металлические кастрюли, трескалась посуда… И это ещё не всё.
Надо сказать, что улица Лермонтова во все времена не отличалась особым спокойствием. Жительница микрорайона Сосновый бор рассказала «увлекательнейшую» историю о том, как ещё в советские времена она устроилась работать ночным сторожем в училище, что за главпочтамтом.
С самого начала ей было странно слышать, что в этой должности никто надолго не задерживается, ведь работа «непыльная», да и платили сносно. Даже сам директор поначалу не мог толком объяснить причину странностей кадровой текучки.
И вот начались ночные дежурства. И, вроде, всё ничего, но только ровно в 22 часа на втором этаже начинались непонятная возня и тревожный шум, словно кто-то волок нечто громоздкое и тяжёлое и всё никак не мог вытащить, а потом следовала череда глухих хлопков. Этот шум повторялся с аккуратной частотой, и новоиспечённый ночной сторож решила выяснить, что происходит наверху. Поднявшись, она проверила все кабинеты и обнаружила их закрытыми.
Открыла — внутри всё нетронуто. Поудивлявшись ещё какое-то время, она обратилась к директору за объяснениями. Начальство нехотя призналось, что непонятный грохот по ночам — дело, как говорится, житейское и даже для него привычное. Но вот только ночные работники здесь не задерживаются, ведь глухие хлопки — не что иное, как звуки выстрелов, так как в 30-е годы здесь находился пыточный застенок НКВД, а грохот — это звук отъезжающей грузовой машины, в которой отвозили трупы на кладбище.
После такой пугающей правды женщина решила, что хватит с неё «впечатлений» и уволилась.
На кладбище — со швейной машинкой
Почему-то в народе считается, что самое первое городское кладбище — это печально известное Старочитинское. Оно, вроде, и на планах всегда фигурировало, и слышно про него было многое. Однако самым первым всё же было кладбище, находившееся на улице Баргузинской.
Старочитинское кладбище
Где же оно там располагалось, спросите вы? Отвечаю: на том месте, где сейчас ДОУ № 71, чуть выше мечети. Просуществовало недолго — с 1851 по 1855 годы. А всё потому, что Чита стала быстро увеличиваться в своей восточной части.
Коли так, то по санитарным нормам кладбище необходимо вынести за пределы города, что и сделали власти, определив для него участок на улице Петровско-Заводской. Тогда она носила название 1 -я и 2-я Кладбищенская (позже Деповская). Честно говоря, не хотелось бы оказаться на месте тех, кто волею судеб там проживал. Ночи там, вероятно, были тихие и располагающие к размышлениям…
Но вернёмся к кладбищу, что на улице Баргузинской. Оно принадлежало госпиталю, располагавшемуся рядом. Когда кладбище закрыли, то, по существующим правилам, на этом месте ничего нельзя было строить четверть века. По истечении срока пустырь потихоньку стал застраивать частный сектор, а позднее подоспело и коммунальное строительство.
И всё было спокойно до определённой поры, пока однажды в ближайшее отделение милиции не обратилась женщина, просившая навести порядок в её квартире. Когда спросили, в чём дело, она сбивчиво объяснила, что у неё поселился «барабашка», который буянит и не даёт ей покоя.
В милиции, разумеется, заявление не приняли и посоветовали обратиться к соответствующему доктору. Дескать, там вам больше помогут. Но женщина проявила настойчивость, и тогда, видимо, из жалости или из любопытства опера взялись за дело. И, оказалось, не зря. Полтергейст действительно имел место быть. И всё из-за того самого кладбища, на месте которого теперь стояли дома.
Что до кладбища Старочитинского, или, как его ещё называли, «Чита-третья», то его многие помнят не только как юдоль печали, но и как место, отличающееся своей необыкновенной атмосферой. Красивые фамильные склепы, каменные надгробия, резные кресты уважаемых людей города — всё это словно торжественно застыло во времени и не пугало, а, наоборот, превратилось в место нежной памяти об ушедших в мир иной.
Ныне покойная Мария Ивановна Алферина, бывшая хранительница фондов Забайкальского краевого краеведческого музея им. А.К. Кузнецова, рассказывала, как ещё девочкой ходила с мамой на кладбище и там однажды увидела женщину, которая сидела в могильной ограде и строчила на швейной машинке.
Видя удивление, «швея» объяснила, что у неё здесь похоронены все близкие и приходит она повидаться с ними, ну и заодно пошить в своё удовольствие. Сказала и, прекратив работу, убрала машинку в углубление в земле, заботливо прикрыв картонкой. А неподалёку была могилка той самой женщины-швеи…
Другая история была рассказана автору горожанкой здравомыслящей — из тех, что говорит: «Пока сама не увижу — не поверю». Когда ей было 16 лет, она «дружила» со своим будущим мужем, служившим в то время в армии. Однажды, возвращаясь из увольнительной, они решили сократить путь через Старое кладбище.
Была ночь. Тут, конечно, странности начинаются, но молодой человек, решив отойти на минутку, сказал невесте, чтоб спустилась в вырытую яму. Та подчинилась и стала ждать: мол, на поверхности было страшнее — кладбище всё-таки. После 10-минутного ожидания девушка выглянула из ямы и тут же в страхе спряталась обратно.
Как потом рассказывала, наверху происходило непонятное «брожение»: светящиеся огни перемещались с места на место, казалось, что ходит много народу. В общем, наверху «кипела жизнь», если такое можно было сказать о кладбище.
«Странности» Старочитинского кладбища на этом не заканчивались. Старожилы говорят, что стояли там два склепа — один племянника читинского врача Северинова, другой, просторный — жены какого-то офицера. Рассказывали, что офицер этот сошёл с ума, тоскуя по умершей супруге, привёз в склеп пианино и по ночам играл для неё. Вот оно, кладбище — юдоль спокойствия!
published on according to the materials
Запись взята с сайта .
Комментарии (0)