Семья Эверт — убийца и его жертвы
Не знаю, как сейчас, а в СССР имя Бориса Эверта было знакомо студентам юридического. Ведь на примере дела Эверта изучали к чему приводит невнимательный, спустя рукава, осмотр места преступления.
Да и обычный гражданин образца 1970-го года об Эверте слышал. В Ленинграде он стал обсуждаемой личностью на год-другой, как подонок, замахнувшийся на самое святое — родителей.
Популярный законник-литератор, первый телеведущий передачи «Человек и закон» Анатолий Безуглов создал по мотивам дела Эверта повесть «Изувер», где дал Борису другую фамилию.
Непонятно насколько, рассказывая о Борисе Эверте, можно ориентироваться на повесть Безуглова, которая по всем заявкам документальная, а не художественная, но вот имел ли автор доступ к делу, чтобы обильно цитировать монологи преступника во время допроса? И зачем он изменил не только фамилию семьи, но и профессию Эверта — старшего, заставив его вместо заведования школой директорствовать на фабрике (неужели затем, чтобы акцентировать стяжательство фигуранта, заявляя будто тот построил дачу на краденных с фабрики материалах?).
Если верить Безуглову (больше об этом ни один источник не говорит), Эверт-старший сошелся с матерью Бориса сразу после войны, разведясь с первой женой. В 1946 родился сын, но расписываться пара не спешила, ибо вытягивала из государства пособие матери-одиночке. Узаконили брак только в 1951.
Эверт - старший занимал пост директора ленинградской школы. На волне советско-индийской дружбы нашел способ выделиться, выбив в школе преподавание хинди. Школа сразу стала заметной, можно сказать, образцовой.
Мать Бориса работала воспитательницей в детском саду, сам Борис учился в престижной Военно-медицинской академии. Был он красив, ладен, хитропродуман, а вот умен ли?
В том то и дело, что слухи о сверхспособностях Эверта ничем не подтверждаются. В любом случае, на момент 1969 года амбиции Бориса явно превосходили его возможности. Все разговоры о том, будто курсовые работы студента поражали уровнем кандидатской диссертации разбиваются о реальность, где парню после окончания академии грозило распределение к черту на кулички (так ли разбрасываются ценными научными кадрами?). В немалой степени Боря Эверт затеял кровавую возню, дабы давить на жалость и остаться в Ленинграде по праву сироты.
Поступки его не укладываются в голове из-за смеси пролитой реки крови с ничтожеством цели. Лишить жизни мать, отца и сестру потому-что тебе хочется пользоваться их деньгами и трехкомнатной квартирой в одну харю... это, согласитесь, нонсенс.
Бориса поджимало время, почему он и наделал ошибок. Парень выходил на финишную прямую учебы в академии, истончалось последнее свободное лето. Скоро все с дачи вернутся в город, где осуществить задуманное в разы сложнее.
И убийца начал действовать.
21 августа 1969 года пропала 11-летняя Лариса Эверт. Девочку безнадежно искали десяток дней, а ночью 1 сентября раздалось два выстрела. Глава семейства Эверт покончил с собой и убил жену. Об этом поведала прибежавшая к соседям с ружьем в руках невеста Бориса. Ружье она решила изолировать из дома, опасаясь, что жених решит последовать примеру отца.
Борис сразу начал толкать следствие в нужную сторону, давая показания о шизофрении отца, усугубленной нездоровой страстью к младшей дочери. В семейном архиве нашлась и справка о том, что Эверт - старший во время войны был госпитализирован с диагнозом «Шизофрения». Возникал вопрос, каким образом шизик занял пост директора школы и почему абсолютно все (кроме сына) аттестовали его как мужика себе на уме, без эмоциональных всплесков?
Этот вопрос, и другие, следствие похерило, поведясь на версию Бориса. Баллистическую экспертизу не провели. Следов на месте преступления не рассмотрели. Свидетелей допросили с формальной спешкой. Дело закрыли.
Но тут в следственные органы пошли анонимки, что Эвертов убили (источник их, кстати, так и не был установлен). Прокуратура обратила внимание на промахи. Все завертелось по новой, только следователя на сей раз делегировали из Москвы.
Им стал Владимир Гольст.
Гольст заподозрил, что шизофрению Эверт - старший симулировал, дабы избежать отправки на фронт и вынес постановление о назначении посмертной судебно-психиатрической экспертизы. Та пришла к выводу о вменяемости фигуранта. Поскольку притворялся Эверт шизофреником в далеком Свердловске, а после этого несколько раз менял документы, диагноз, препятствующий работе в школе, ему удалось замотать.
Дачные соседи Эвертов (и справа, и слева) слышали два ночных смертельных выстрела с интервалом в 3-4 секунды. За такое время Эверт - старший не мог обернуться, убив жену, а затем себя. Гольст назначил повторную судебно-медицинскую экспертизу с эксгумацией трупов.
И что же?
Если бы Эверт стрелял в себя сам, на руке, которой он держал дульную часть ствола, должны были остаться брызги крови и следы пороховой копоти. Их не было.
Эверт вообще лежал на спине со свободно вытянутыми вдоль тела руками. Вся поза вопияла, что смерть застигла его во сне.
Борис говорил, что когда он прибежал на выстрел в спальню, ружье лежало на постели отца. Но судя по ране оно должно было в результате отдачи упасть на пол сразу после выстрела.
Да и веревка была привязана к левому спусковому крючку, а выстрел произведен из правого ствола.
Было очевидно, что супругов убили.
Чем дальше, тем больше поведение Бориса вызывало у следователей подозрения. Молодой парень потерял в одночасье мать, отца, сестру, а ведет себя... Борис не вылезал из ресторанов; распродал все родительское имущество — хрусталь, ковры, мебель; нанял адвоката, пытаясь получить в сберкассе вклад, положенный на имя сестры; выставил на продажу дачу.
Окончательно парня потопила та самая девушка, которая была с ним в роковую ночь убийства родителей и обеспечила алиби. Ряд источников называет ее невестой Бориса, но случается возводят и в статус жены. Вообще Эверт оказался женолюбив, словно сатир. В его записной книжке нашли 24 адреса потенциальных любовниц, а секса добивался он разными путями, используя в том числе снотворное.
На примере невесты-жены Бориса становится очевидной нереальная природа его замыслов, замешанная на допущениях. Так, задушив сестру, Боря рассчитывал довести до самоубийства отца упрекающими разговорами. Не на того напал. Эверт-старший строил дальнейшие планы на жизнь, думая возводить на дачном участке сауну, пришлось его убирать самому. Девушку, обеспечивающую алиби, Эверт тоже думал ликвидировать. Дама насторожилась, когда Борис, подпоив ее шампанским, попросил написать на клочках бумаги странные фразы, которые при желании можно было выдать за предсмертные.
Поняв, в какой опасности находится, девушка дала показания из которых стало понятно, что в момент выстрелов она не была рядом с Борисом, проснулась от выстрелов одна в состоянии заторможенном (на последнем семейном ужине Боря всем подлил снотворного). Борис убедил ее соврать, дабы его не затаскали по допросам. А еще пытался привлечь любимую к перезахоронению тела «убитой отцом» Ларисы. По словам Бориса, он нашел тело в дачном погребе, и теперь боялся заявить в милицию, опять же, по допросам затаскают.
Тело, действительно, оказалось в погребе.
Круг на Боре замкнулся, но он еще трепыхался, вину не признавая, разыгрывая карту сумасшествия.
Здесь следствию очень помог его дневник. На обложке красовался главный девиз - фраза «Любым способом», написанная по латыни, а дальше шли установки типа:
«Деньги — это то, что есть у других и что нужно добыть мне».
«Дети начинают с любви к родителям, а потом судят их».
«Мораль — это выдумка человека, а не вывод из жизненного опыта».
«Все, что становится поперек дороги, — буква ли закона, чужая ли воля — надо сметать или умело обходить».
Именно в этот дневник вцепился Безуглов, выводя изуверскую природу Бориса из философии стяжательства (И все-таки они были. Маньяки-серийники СССР в "Невыдуманных рассказах" директора "Мосфильма"). Получилось моралите, согласно которому будущий убийца был воспитан таковым родителями, еще в детстве получая деньги за все — хорошие отметки, походы за хлебом, помощи по дому.
«-Я вообще не помню, когда плакал. Говорят, в детстве я тоже не…
-Да нет, Борис Александрович, — перебил Гольст, — плакали. И даже рыдали. … Может, вы действительно не помните… А ваша тетя, Ангелина Карповна, помнит. Вам было шесть лет. Вас повезли в Ялту. Мама и тетя. Отец выдал матери тридцать рублей, в старых еще деньгах, на мороженое и конфеты для вас. Мать истратила их по назначению. Вы же потребовали эти тридцать рублей себе. Мол, отец дал их вам. Сколько Надежда Федоровна ни убеждала, что деньги истрачены на вас же, вы не хотели этого понять, кричали на мать, плакали…»
Остается добавить, что приговорили Бориса Эверта к расстрелу.
Комментарии (10)